— Много раненых?

— С тобой шестеро… А теперь выпей молока. Скоро придет лекарь.

Стрела все же оказалась отравленной. У раненого началась сильнейшая лихорадка, а противоядия не оказывали заметного действия. Габриэль несколько дней метался в горячечном бреду, и Хайфа совсем не спала. Она неистово молилась Аллаху, затем обращалась к христианскому Богу, а под конец, обезумев, разразилась проклятиями. И как заклинание беспрерывно шептала:

— Только не умирай, только не умирай, Джибраил!

И он выполнил ее просьбу. Умелые действия лекарей, отчаянные мольбы женщины, выносливость молодого организма — все это, по отдельности и вместе взятое, помогло Габриэлю выжить. Кризис миновал, и он медленно поправлялся.

Не доверяя слугам, Хайфа сама ухаживала за обожаемым мужчиной. Меняла компрессы и постель, кормила его из ложечки, обмывала тело, массировала затекшие ноги и руки и даже служила Джибраилу опорой, едва он начал вставать.

Когда окончился срок, на который Габриэль согласился остаться в доме Хайфы, он не посмел уйти — чувство благодарности одержало верх. Да и светящиеся тоскливой мольбой глаза его не отпускали.

***

После удачно отраженного нападения на караван за Габриэлем прочно укрепилась слава грозы разбойников. Подчиненные уважали его за холодную рассудительность и безжалостную храбрость. Право нанять это маленькое сплоченное войско с железной дисциплиной оспаривали друг у друга богатейшие купцы Дамаска; и без того высокая плата взлетела до небес.

Д’Эспри с удовольствием окунулся в интересную работу. Новые города, невиданные места, непривычные лица, возможность продемонстрировать свои умения и щедрый звон золота — что может быть лучше? Габриэль заказал себе дорогие дамасские кинжалы с витиеватым узором, прочнейшую тонкую кольчугу и скроенный точно по голове шлем. Длинный меч из лучшей стали выковали специально под его рост. Широкую удобную ручку оплели шнурком из крокодиловой кожи, а в навершие по просьбе рыцаря впаяли большой черный агат.

Хайфа наотрез отказалась взять за Рапида деньги, и Габриэль больше не настаивал. Преданный конь легко выполнял любые команды, различал сложные жесты хозяина, беспрекословно слушался малейшего движения его ног. Хайфа подарила шевалье боевое, инкрустированное серебряной чеканкой седло с высокими луками — так она отметила очередную годовщину их совместной жизни. В благодарность он привез ей из Александрии старинное ожерелье, по легенде, принадлежавшее египетской царице.

Но радостных дней с каждым годом становилось все меньше, а сцен ревности — все больше. Первый звоночек задребезжал еще после ранения Габриэля.