Дорога домой всегда веселей. Хайфа со служанкой ехала в белом паланкине, прикрепленном между двумя идущими друг за другом верблюдами, и осматривала окружающие пейзажи в окошки полотняных занавесей. В стороне далеким миражом качнулся величественный латинский замок Монреаль; где-то там за горизонтом находилась легендарная Пе´тра. Затем мелькнул разрушенный землетрясениями древний Амман.

Тяжело груженный караван медленно приближался к родному Дамаску. Осталось чуть больше дня пути. Несколько ночей путешественники провели в удобных караван-сараях и хорошо отдохнули, но в основном, как и сегодня, ночевали под открытым небом.

Как обычно, перед рассветом Габриэль разослал в разные стороны дозоры, лишая разбойников возможности незаметно подкрасться к каравану. На ночь, выбирая открытую, хорошо просматриваемую площадку, верблюдов и шатер хозяйки размещали в центре, а вокруг ставили повозки. После завтрака шевалье приказал разобрать лагерь, и все приступили к работе, готовясь к дневному переходу. Неожиданно вдалеке раздался крик дозорного:

— Разбойники! Разбойники!

Всадник орал во всю глотку, приближаясь к каравану бешеным галопом и оставляя за собой клубы пыли.

— Верблюдов в центр! Хайфа, спрячься между ними! — отрывисто приказывал Габриэль, запрыгнув на коня.

Телеги торопливо составляли в круговую оборону; погонщики и слуги вооружались ножами, луками, дубинками. Охранники в боевой готовности уже вскочили на коней и ожидали приказа.

— Сколько их? — сложив ладони рупором, прокричал Габриэль.

— Мно-о-го! Очень мно-о-го! — протяжно орал дозорный.

Вскоре из-за невысокой гряды холмов появилась лавина разбойников. Поняв, что напасть внезапно не удастся, они разразились диким воплем. В небо взмыли стрелы. Но, опередив нападавших на биение сердца, Габриэль успел гаркнуть: «Щиты вверх!» Погонщики верблюдов тут же подняли большие, сколоченные из досок щиты, заслоняя животных и людей от смертоносных жал. Габриэль надел полыхнувший в солнечных лучах топфхельм. Окружающий мир уменьшился до узкой полоски смотровой щели, и рыцаря накрыла привычная волна возбуждения, страха, ярости.

Солнце нещадно било в глаза, давая преимущество нападавшим. Но выбирать не приходилось. Разбойники приближались. Окинув еще раз взглядом воинов позади себя и приплясывающих в нетерпении коней, Габриэль проревел:

— За мной! В атаку!

Вооруженный на западный лад, отряд клином понесся на врага. Слаженный галоп с каждым мгновением набирал скорость. Габриэль бедрами ощущал железные мускулы жеребца и его безудержный бойцовский запал. Зажатое под мышкой копье уверенно лежало в руке шевалье. И вот первый враг, сраженный сокрушительным ударом, вылетел из седла, и конские копыта тут же втоптали его в землю. Рыцарь отбросил копье и выхватил меч. Ярость заволокла ему глаза красным туманом. Схлестнувшись в поединке с врагом, вооруженным саблей, он щитом отражал боковую атаку. Его неутомимый клинок наносил сильные стремительные удары. Габриэль преследовал лишь одну цель — убить. Помогая хозяину, Рапид кусал и лягал сильными ногами вражеских коней, заставляя их метаться от боли и сбрасывать седоков.