Вместо этого его лицо потемнело, но мы оба остались стоять на месте. Он не повышал голоса, но его слова звучали размеренно и четко, как будто он хотел, чтобы до меня до конца дошел их смысл.

– Ты действительно думаешь, что я снова уйду в запой? Что я поступлю так с Нолой… моей дочерью? Ты задала мне тот же вопрос, когда мы были на Батарее, и я дал себе слово, что с меня хватит тебя и твоего недоверия. – Он провел руками по волосам. – Но так и быть, я отвечу на твой вопрос… Нет, я не запил. Хотя и не отказался бы выпить прямо сейчас… и не один стакан. Но правда в том, что Нолу я люблю больше.

Я быстро заморгала, чтобы не расплакаться от его слов. В Джеке Тренхольме было много такого, чего я не знала, что не удосужилась разглядеть, а все потому, что мне было страшно заглянуть глубже, страшно понять, что, возможно, он и есть тот единственный, с которым стоит безоглядно прыгнуть в пустоту.

Я сделала глоток холодной воды, обнаружив при этом, что у меня дрожит рука, и попыталась найти подходящие моменту слова.

– Извини, что я сомневалась в тебе. Наверно, я это зря. Но я знаю, каково это, когда тебе больно, а ты один на один с судьбой. Я подумала, что поддержка друга тебе не повредит.

Он пару мгновений в упор смотрел на меня.

– Мне не нужен друг. – Он забрал у меня стакан, поставил его на стойку и обеими руками взял мое лицо. – Мне нужна ты.

Все, что я могла, это дышать и пытаться понять слово «нужна», его истинное значение. Его губы на несколько секунд замерли над моими, а потом коснулись их, сначала легко и невесомо, словно пчела, нашедшая новый цветок. А в следующий миг я оказалась прижата к кухонному столу. Его губы впились в мои, а мои руки пытались притянуть его еще ближе. Почувствовав головокружение, я открыла глаза, испугавшись, что потеряю сознание и пропущу, что будет дальше.

Джек отстранился и пристально посмотрел на меня:

– В чем дело?

Я тряхнула головой, пытаясь протрезветь.

– Возможно, я выпила слишком много пунша. У меня кружится голова.

Он улыбнулся одним уголком губ, как будто не хотел подавать виду, что ему весело.

– Розовый пунш на вечеринке?

Я кивнула. И удивилась, зачем ему уточнять это в такой момент? В следующий миг он расхохотался.

– Я пил его весь вечер. Нола и Олстон тоже. Это был безалкогольный.

Я растерянно заморгала. Странно. Откуда тогда я нашла в себе храбрость постучать в его дверь, если пунш был безалкогольный?

– Тогда почему у меня кружится голова? – выпалила я.

Его улыбка исчезла. Он вновь наклонился ко мне:

– Это все, что ты чувствуешь? Потому что я чувствую гораздо большее, чем просто головокружение. – На этот раз его губы встретились с моими без всяких колебаний. Джек навалился на меня, и край кухонного стола врезался мне в спину. Мои губы приоткрылись навстречу его губам. Головокружение почти прошло, зато я почувствовала нечто такое, что, возможно, в эти мгновения чувствовал Джек.