— От того, что ты говоришь, Лиза, у меня мороз по коже, — испуганно пробормотала Надя.

— Это Наташа науськивает Александра, распаляет злость в его крови… потому что влюблена в него… Были в моей жизни горькие дни, Надя, когда я думала, что он тоже любит ее, но теперь я знаю, что это не так. Наташа никогда не была его любовницей, но у нее есть против меня оружие, и она воспользуется им, когда захочет.

Лиза вкратце пересказала подруге пресловутую нелепую сцену у дверей ее спальни. Слушая Лизу, Надя в ужасе смотрела на подругу, широко раскрыв глаза.

— Надя, я должна пойти ва-банк и поговорить с Александром по душам, — продолжала Лиза, — но для этого нужно, чтобы Федор был далеко отсюда, понимаешь? Возможно, меня Александр выслушает и простит… но его… Если муж убьет меня, не так уж важно, но я не хочу, чтобы из-за какого-то нелепого недоразумения он убил твоего брата. Нам с Александром еще предстоит разобраться во всем… но только между собой и только нам двоим.

— Это так, — согласилась с подругой Надя и возбужденно продолжила, — Александр не сможет убить тебя, Лиза, но я отлично понимаю, что Федора он не простит.

— Чай подан, матушка, и господа ждут вас внизу, — сообщила Катя, и ее приход прервал разговор задушевных подруг.

— Ступай вниз, Надя, и скажи, что спущусь через несколько минут, только посмотрю, как сын, — попросила подругу Лиза.

Лиза смотрела на малыша. Он был таким маленьким, слабым и беззащитным, что от нежности и умиления на ее глазах выступили слезы. Сама не понимая, почему, она подошла к иконе Божьей Матери, опустилась перед нею на колени, и на душе вдруг стало удивительно спокойно. Держа ребенка на руках, она чувствовала себя такой же матерью, как и та, пред ликом которой она преклонила колени. Не губами, а душой возносила она к ней свои молитвы.

— Пресвятая Дева, Матерь-заступница, помоги нам с Александром, пошли мира и спокойствия нашему дому!..

Все шло своим чередом: Лиза истово молилась, веселые мужчины вели галантные беседы с Надей, а в самом дальнем углу сада, куда едва доносился разухабистый праздничный галдеж, Наташа в гордом одиночестве деловито размышляла: «Вот, значит, как! Настоящее имя Ивана Ежова — Федор Лаврецкий! Он приехал сюда под чужим именем, но рана была настоящей. Часть денег нашли, нашли также часы и фамильную печатку рода Орловых, и значит эту печатку он носит на руке по праву владельца земель… Надо же — Федор Лаврецкий! А княгиня знает его настоящее имя, но не хочет, чтобы его узнал Александр»…

Тихо и неторопливо, как зверь, выслеживающий добычу, Наташа кралась вокруг дома, потирая руки от радостного и нетерпеливого беспокойства. Так вот в чем кроется вина Лизы! В этом самом человеке! Только Александр, полностью ослепший от любви, мог не замечать взглядов Ивана Ежова на Лизу!