В Австрии была имитация. Репетиция. Тут оголяется самая неприглядная истина. По сердцу ножом полосует. Режет по живому, безжалостно кромсает на части, рвет на куски.

— Амир, — выдыхаю судорожно.

До сих пор не верю собственным глазам. Безумно переживаю. Ужас сковывает изнутри колючей проволокой, оплетает кишки, продирает насквозь, выворачивая наизнанку.

Как же мне страшно. Не хочу, чтобы он тут был. Не хочу. Нет, нет. Пожалуйста, не надо. Не нужно рисковать. Только не сейчас. Не нужно подвергать себя опасности.

Я виновата. Только я. Мне и страдать. Погибать. Пить чашу до дна.

Черные глаза прожигают до костей. Продирают. Как крючья в меня впиваются. Губы в усмешке кривятся. Рот хищно скалится.

Амир здесь. Амир пришел за мной.

Это не сон? Реальность? Чувства смешиваются. Эмоции сбиваются. Ураган сбил бы с ног, принудил рухнуть на колени, но я надежно прикреплена к стулу. Не вырваться, не выбраться. Адреналин зашкаливает, ослепляет, мешая толком осознать ситуацию.

Во мне бушует тревога. Чую опасность. Взмокшей кожей улавливаю.

Амир не должен быть здесь. Не должен платить за мою тупость.

Я согласна умереть. Закрыть счет. Выдать все до гроша. Но я совсем не согласна, чтобы он погибал. Не готова его никому отдавать. Даже смерти. Черт. Особенно — смерти. Я протестую.

— Человека делают его враги, — говорит Шайтан, точно ничего удивительного не происходит. — Только серьезные противники помогают становиться сильнее. Я получил достойных соперников. Небо милостиво ко мне.

— Больной урод, — бросает Амир, оборачиваясь к нему, сжимает кулаки и подступает вплотную. — Рад? Доволен? Мы вошли в твою ловушку. Ждал одного? Получил сразу двоих. Это ли не почесть. Отпускай девчонку. Она в наших делах никак не замешана. Пусть прочь отсюда двигает.

Я хочу возразить, но слова не идут. Забиваются в горле. Воздух стынет в груди, обжигает льдом.

Получил двоих?

В проходе возникает Призрак. Викинг. Проклятый Рустам Ахметов. У него столько имен и прозвищ, что начинаю путаться. Мужчина бросает в мою сторону короткий взгляд, практически сразу разрывает контакт, ступает следом за Амиром, застывает напротив Шайтана.

— Я польщен, — заявляет киллер, расплываясь в довольной улыбке. — Такие парни по мою душу. По мою голову. Сдохнуть в почете. Это же мечта любого из нас.

— Нет, — отрезает Амир. — Я мечтаю увидеть дохлым исключительно тебя. Тварь, которой нет места среди живых.

— Отпусти девушку, — мрачно выдает Ахметов. — Она лишняя.

— Ты мог быть моим учеником, — замечает Шайтан, словно сожалеет о несбыточных надеждах. — Если бы я брал учеников.