– Можно войти?

Я вскакиваю при звуке нежного голоса Бет, доносящегося из-за открытого окна. Дрожащими пальцами выставляю москитную сетку, она ударяется о стену и падает на землю. Я протягиваю руку и помогаю ей перекинуть через подоконник сначала одну ногу в насквозь промокших джинсах, потом вторую.

Тусклый дисплей моего будильника бросает таинственный голубой отсвет на Бет, дрожащую около окна. Мокрые волосы облепляют голову, одежда прилипла к телу. Капли дождя стекают по её лицу, зубы выбивают дробь.

– Я д-должна б-была т-тебя ув-видеть.

– Вот, вытрись этим.

Я набрасываю на неё одеяло, смотрю, не в силах отвести глаз, боясь поверить, что она в самом деле здесь. Потом бросаюсь к комоду, роюсь в ящике. Вытаскиваю футболку и спортивные штаны, протягиваю ей и быстро отворачиваюсь.

– Переодевайся. Я не буду смотреть, честное слово.

Хотя мне очень хочется. Она здесь, и я сделаю всё, чтобы она снова не сбежала. Бет сама похожа на дождь. Неизменная и постоянная, но стоит мне подойти ближе, чтобы поймать каплю, как вода убегает у меня между пальцев.

Я слышу скрип мокрой ткани, с трудом скользящей по её коже, затем шорох хлопчатобумажной майки, натягиваемой через голову.

– Ну вот, – еле слышно говорит она.

Я делаю глубокий вдох и подавляю стон. Господи, да что же это! Моя футболка заканчивается на середине её голых бёдер.

– Ты не хочешь надеть штаны?

Бет пожимает плечами.

– Они с меня падают.

Ну да, конечно. Я с усилием поднимаю глаза.

– Я рад, что ты пришла. Я беспокоился о тебе.

О нас.

Бет нервно теребит подол футболки.

– Я так сказать не могу.

Всё во мне рушится.