Какие слова я подберу в нашем саду, когда буду рассказывать тебе об этом моменте? Я не знаю. Пока же не знаю, как описать все, что произошло. Мы смотрели друг на друга. Волосы у нее мокрыми сосульками свисали на лицо. Она взяла меня за руки. Она держала их и не произносила ни слова, но какой у нее был взгляд! Полный мудрости и благодати. Она сжала мои руки, потом отпустила их — так она выразила свою благодарность.
Она побежала. Последнее, что я видел, — ее изодранные юбки и волосы. Я стоял около деревьев. Долго стоял, пока лошадь не встряхнула гривой, а маленькие следы Корраг не смыл дождь.
Скоро в дорогу — к тебе! Уже почти рассвело, и, когда небо посветлеет, я вновь сяду на коня и двинусь прочь отсюда. Аппин недалеко, и меня примут там. Я прошепчу: «Якобит». Быть может, я назову ее имя.
Я не могу сказать, что произойдет здесь дальше. Быть может, полупьяный тюремщик будет шататься по улицам и говорить, что она пропала! Улетела! Быть может, люди найдут другую жертву, чтобы сжечь за другое деяние, или просто сожгут дрова на площади. Если попробуют разыскать ирландца, который приходил к Корраг каждый день, они будут ловить призрак — потому что Чарльз Гриффин сбежал. Испарился, как сновиденье, развеялся, как волшебный туман.
Джейн, любовь моя. Надеюсь, ты читаешь это письмо, сворачиваешь его и кладешь на колени, а у тебя на лице играет легкая искренняя улыбка. Я надеюсь, ты гордишься этим человеком, который только думал, что служит Господу, но который лишь теперь знает, как нужно служить Ему. Для этого необходимо самоотверженно служить другим людям.
Я скучал по тебе каждый день разлуки. Но ты всегда рядом, во всей красоте мира, что окружает меня.
Я иду к тебе. Представь себе, как я поднимаюсь к двери. Каждый день выглядывай в окно и рисуй перед мысленным взором меня, мои очки и сумку из опойковой кожи,[27] розовые розы, пышно цветущие, и однажды, однажды эта картинка станет явью.
Вперед, в Аппин, чтобы послужить этому миру. Вперед, вперед, вперед, вперед — с горячей любовью к тебе.
Глава 5
Глава 5
Не позволяй никому презирать его очевидность и простоту — ибо таковы все пути Господни.
Я бежала. Я переставляла ноги, и они несли меня. Я бежала по мокрой земле, по старому снегу к опушке леса. Добравшись до нее, я обернулась. Вы все еще стояли там. Вас было плохо видно за пеленой дождя — парик, жилет, — и я подумала: «Запомни его лицо, запомни навсегда. Запомни того, кто спас тебя».
Вы спасли очень и очень многое.
Ни вы, ни я не взмахнули рукой, чтобы попрощаться.
И ничего не сказали, да и какие слова могли что-то выразить? Я цеплялась за вас. Вжималась в вас, закрыв глаза, вдыхая ваше тепло, человеческий запах, и когда вы обхватывали себя руками, они сжимались вокруг меня тоже. Разве кто-то когда-то обнимал меня? Прижимал к себе вот так? У меня никогда не было отца. Только Аласдер — шестнадцать ночей назад.