Светлый фон

К королю, разумеется, не подобраться. Я смотрю, как его уносит волной народного обожания. Люди напирают в надежде на слово или прикосновение, которое они, кажется, наделяют почти волшебными свойствами. Я не могу не думать, что соприкосновение нашего императора с народом обычно куда менее полезно для здоровья подданных.

Когда мы собираемся выйти, голос у меня за спиной произносит:

— Добрый день, джентльмены.

Я оборачиваюсь и вижу одного из гостей, бывшего на великолепном обеде у герцогини Портсмутской. Когда он улыбается, я вспоминаю, что сказала про него Нелли, и мне как раз вовремя приходит на ум его имя.

— Добрый день, мистер Пипс, рад вас снова видеть.

Я представляю его каиду, который едва объясняется по-английски. Шариф склоняет голову и обнажает гнилые от сладостей зубы.

— Вы идете прямиком в Уайт-Холл, или, может быть, сопроводить вас на сретенскую ярмарку в Вестминстер-Холл? Там есть на что посмотреть.

Я перевожу его слова Шарифу.

— Английский базар? Вот это я бы очень хотел увидеть.

Мистер Пипс ведет нас по галерее в монастырский сад за аббатством, чтобы не угодить в толпу. Прелестное тихое местечко, озаренное бледным февральским солнцем, полное трав, овощей и голых побегов плодовых деревьев. Я наклоняюсь рассмотреть серебристо-зеленые листья растения у дорожки.

— Мы выращиваем это в Мекнесе, — говорю я нашему провожатому. — Называется шиба, но вам оно скорее известно как полынь, или чернобыльник.

шиба

Наш спутник нагибается, чтобы получше рассмотреть траву, и у него что-то вываливается из-за пазухи. Он быстро убирает это обратно, но я успеваю заметить шерсть и когти. Мы встречаемся глазами, он смущен.

— Заячья лапка, от колик. Я склонен злоупотреблять радостями жизни.

Я улыбаюсь:

— Лучше примите эту травку в виде настоя: император время от времени прибегает к полынному чаю. Известное желудочное.

— Вы врач, сэр?

— Я некоторое время служил у доктора из Абердина и кое-что знаю о человеческом теле и его слабостях.

— Не могу представить, для чего такому здоровяку, как вы, — он окидывает меня взглядом с ног до головы, — знать о телесных слабостях.

Когда я перевожу, Шариф смеется.