– Дело не в этом! – Она не могла подобрать слов.

– А в чем тогда? – Санто обеспокоенно нахмурился. – Катерина, ты побледнела. Ты хорошо себя чувствуешь? – Он прижал ладонь к ее лбу.

Катерина опустила глаза.

– Я не уверена, что ты знаешь все о своем происхождении.

– Происхождении?! – озадаченным эхом откликнулся он. И перестал улыбаться. – Что конкретно ты имеешь в виду?

Катерина посмотрела на него, заранее жалея о следующих словах.

– Когда я была в Италии, то узнала нечто совершенно ужасное. – Она должна остановиться. Прежде чем пересечет ужасную черту, она должна замолчать. Она будет жить с ним в грехе, а тайну унесет в могилу!

– Что может быть настолько ужасным? Ничто не изменит любви, которую мы питаем друг к другу.

Катерина моргнула, заставляя себя сделать то, что было правильным с точки зрения морали.

А что, если их второй ребенок будет физически или умственно неполноценен? Как она могла обречь невинное дитя на такое испытание? Дитя Санто! Насколько она знала, Мариса здорова. Но кто они такие, чтобы испытывать гнев Божий?

Беспокойство змеей обвилось вокруг ее горла, не давая дышать. Она судорожно вздохнула и выдавила:

– Франко не был твоим отцом. Твой настоящий отец – Лука.

У Санто застыло лицо. В ее памяти запечатлелось его выражение до и после сказанного.

– Это правда, – прошептала она. – Лука был влюблен в твою маму.

– Это просто невозможно! Рафаэль обязательно сказал бы мне. – На лице Санто явно отражалось недоверие, но оно никак не могло изменить жестокую правду.

– Я тоже так раньше думала. Но об их романе знала вся деревня. Джованна, Альма, моя мать – все это подтвердили. – Она не успела спросить об этом у самого Луки в зале суда – вмешался Рафаэль. Но ей и не нужно было спрашивать. Она и так знала ответ. Какой презренный человек!

– Значит, мы… – Санто побледнел, голос надломился. Он осознал весь ужас происходящего. – Нет! Это не может быть правдой! – Он взял ее лицо в свои ладони. – Катерина, я люблю тебя!

Его глаза горели, и Катерина дрожала в его руках.

– И я люблю тебя, но мы не можем так продолжать! – Она заплакала и без сил упала на покрывало. Над ней колебались ветви деревьев, будто вторя ее отчаянию.

– К черту Луку, это наша жизнь! У нас же дочь!