– Ничто не помешает нам быть родителями, любовь моя. – Катерина прижала руку к его груди, словно прикосновение могло унять боль разбитого сердца. – Но мы совершили… инцест.

– Нет! Я бы знал! Я бы почувствовал! – Санто заскрежетал зубами, но Катерина молчала, и он весь поник от горя.

– Мы не можем рисковать, – сказала она, всхлипывая. Затем провела мокрыми от слез губами по его волосам, лицу. – А что, если наш второй ребенок родится неполноценным только из-за того, что мы проигнорировали законы природы? Как мы сможем с этим жить? И церковь никогда не признает наш союз.

– Нет, я не могу этого принять! – Санто ударил кулаком по земле, ругаясь по-итальянски. – Как наша любовь может быть неправильной? Каждое дитя, каждая душа приходит в этот мир не просто так. Мы будем любить друг друга и заботиться о наших детях несмотря ни на что!

Он заключил ее в объятия, их губы сомкнулись, жаждая утешения.

Несмотря на то что Катерина была согласна с его словами, она не нашла в себе сил добавить, что здесь слова пусты. Шансов построить жизнь, о которой они мечтали, у них было не больше, чем шансов остановить закатное солнце.

Мучение Санто было физически ощутимо. Катерина чувствовала волны горя, исходящие от него и врезавшиеся в нее. Она приняла это горе как наказание. Ее сердце разбилось вместе с его сердцем.

Санто перевернулся на спину и прижал ее к груди.

– А Рафаэль знает?

– Должен знать. – Катерина поежилась. – Но он любил тебя как отец. Прости его, Санто.

– И твоя мать знала. Поэтому она не разрешила нам пожениться. – Он выпалил еще одну фразу по-итальянски, проклиная Луку на веки вечные. – Рафаэль и Ава пытались нас защитить. Представляю, как тяжело было хранить такую тайну.

Вокруг в подлеске слышался вечерний перепев сверчков. В глазах Санто застыло выражение невиданного горя. Он взял Катерину за руку и крепко прижал ее к груди. Ладонь его была влажной, дышал он тяжело.

– Расскажи мне, как ты узнала.

Вопрос был вполне естественным, и Катерина заставила себя все рассказать.

– Впервые я услышала историю в поезде по дороге в Париж. Мне рассказали две женщины, которые жили в Сиене. Они говорили о трагедии Франко и Натали Сорабеллы, а я не знала имен твоих родителей и не сложила все вместе, пока не нашла в коттедже старые заметки из газет и ты не рассказал мне, что Сорабелла – девичья фамилия твоей матери.

– Я помню твое выражение лица тогда. Почему ты не рассказала мне все еще в Италии? – спросил он со слезами на глазах.

– Я хотела убедиться, Санто. Как я могла разбить наши сердца, не будучи уверенной?