— Мы притворяемся, — печально рассказывала Китти. — Охи, вздохи, стоны, я делаю вид, что достигла вершины блаженства, он делает вид, что верит. На самом деле ничего не происходит, только жалкая возня.
Не стоит обсуждать со мной такие вещи, так я ей и сказала.
— С кем же мне посоветоваться? — наивно спросила Китти.
— Вы никому не должны доверять. Меня бы повесили и за половину того, что вы тут наговорили. Китти, признать, что король потерял мужскую силу, что он близок к смерти, — это измена. А наказание за измену — смерть. Никогда ни с кем ничего не обсуждайте. А если меня спросят, о чем мы с вами разговаривали, я ради вас солгу.
Она побледнела.
— Что же мне делать? Даже посоветоваться ни с кем нельзя? Даже попросить о помощи — преступление?
У меня нет ответа. В свое время мне тоже никто не помог.
Бедное дитя! Может быть, у милорда герцога имеется план или леди Рочфорд знает, чем ей помочь? Когда она надоест королю — а она ему непременно надоест, ведь нельзя до бесконечности разжигать его похоть, — так вот, когда она ему окончательно надоест, а ребенка так и не будет, он от нее избавится. Но будет ли он так же щедр, как в моем случае? Я — герцогиня, за меня есть кому заступиться. А она кто? Легкомысленная, глупенькая, беззащитная девчонка Он избавится от нее без хлопот и без затрат.
ЕКАТЕРИНА
ЕКАТЕРИНА
Посмотрим, посмотрим, что у нас тут?
Зимних нарядов предостаточно, а платья на весну еще не готовы. Все равно в них мало толку: наступает Великий пост — наряжаться нельзя. Рождественские подарки от короля — о некоторых я забыла, кое-что раздарила придворным дамам, но остальные великолепны. Ожерелье в два ряда — двадцать шесть плоских бриллиантов и двадцать семь обычных — такое тяжелое, что трудно держать голову прямо. Жемчужные бусы — двести жемчужин размером с землянику. Чудесная лошадка от моей дорогой Анны (когда мы наедине, я зову ее Анна, а она меня Китти). На время Великого поста драгоценности тоже придется отложить подальше.
Новые певцы и музыканты. Но веселой танцевальной музыки нам не услышать — пост. Нельзя есть ничего вкусного. Нельзя охотиться, нельзя играть в карты и танцевать. Плавать по реке слишком холодно, но все равно нельзя. Нельзя шутить, нельзя бегать и играть — ни в шары, ни в мяч, ни в лапту. Наступает нудный, унылый Великий пост.
Почему-то в этом году король начал поститься особенно рано. Скверное самочувствие с февраля мешает ему появляться на людях. Король не выходит к обеду, не хочет видеть меня, ничего мне не дарит и не называет прекрасной розой — и так с самой двенадцатой ночи после Рождества. Говорят, он болен. Но он и раньше хромал, мучился запорами, рана на ноге постоянно гноится. В чем же разница? Он сердит на всех, ничего его не радует. Чуть не разогнал двор. Все ходят на цыпочках и дышать боятся. Добрая половина придворных разъехались — король видеть никого не хочет, Тайный совет не собирается, молодежь разбежалась, заняться совершенно нечем.