– Зачем?! – спросила Агния. – Что за глупость?! Или он псих на самом деле?!

Катерина подошла и посмотрела.

В кабинет ввалился Артобалевский, за ним секретарша внесла уставленный поднос.

– Никто не отвечает, – сообщил он. – Надо дальше ждать. Зато кофе сварили! Девочка, будешь кофе?

– Лилия Петровна покупала работы Матвея. И придерживала. Они стоят бешеных денег.

– Вильховский дорогой, это точно, – подтвердил Артобалевский, прожевывая кусок лимона и морщась.

– Очень дорогой, – поддакнула Катерина.

– Я думаю, Лилии Петровне он продавал картины дешевле или дарил. Потом он заболел – паутинная оболочка мозга воспалилась. Эта болезнь проходит в течение нескольких недель или месяцев. Но в это время Матвей не работал. Лилия Петровна опекала его, ухаживала, приезжала к нему домой. И быстро сообразила, что если Матвей больше вообще ничего не напишет – например, умрёт или сойдёт с ума, – его картины будут стоить ещё дороже.

– Боже мой, – пробормотала Катерина.

– И не просто дороже! Они будут дорожать с каждым годом!..

– Так и есть, – подтвердил Артобалевский. – И чего? Она его травила потихоньку?

Агния взяла Илью за руку.

– Убивать его, разумеется, не входило в её планы. Но контролировать его сознание ей нравилось. Она вообще, насколько я понял, любила всё контролировать! Она привезла его сюда и стала потихоньку поставлять препарат. Он послушно его принимал, ему и в голову не приходило уточнить, что это за лекарство и от чего оно помогает. Или не помогает!.. Он то ничего не помнил, то помнил то, чего не было, но не работал, и её капиталы возрастали с каждым днём. Картину, которую Пётр Петрович похитил, она оставила вам на сохранение? – спросил Илья у директора.

– Ничего я не хитил, – возмутился Артобалевский. – Говорю же, я временно взял её без спроса!..

– Ну да, – произнёс Олег Павлович задумчиво. – Сказала, что непременно заберёт, когда Матвей о ней позабудет. Сказала, что позабудет скоро!

– Зачем вы велели её повесить в вестибюле? – спросил Илья у директора.

Олег Павлович сделал глоток кофе и помолчал.

– Что-то было связано с этой картиной, – ответил он наконец. – И я это понимал. Мне хотелось как-то… накалить ситуацию, спровоцировать, что ли. Я думал, может, она наведёт вас на какую-то мысль. Вот и велел повесить.

– Навела, – признал Илья. – И Матвея тоже навела. Он вспомнил её и сказал: самое худшее, что только может быть в жизни, – это страх. Ожидание страха, изображение страха. Это самое ужасное.

Катерина подошла к Артобалевскому, который, сидя верхом на стуле, прихлёбывал кофе.