– Если все сработает как должно, – кивнул я. – Но если речь идет о проклятии – а я думаю, что это именно так, – то, разумеется, этот план обречен на неудачу. Я не знаю, как и что будет: может быть, ведьма дала не то зелье, или брат Лоренцо дал Джульетте слишком большую дозу, или она проснется слишком быстро – тысячи вещей могут произойти, и никто из нас не сможет это предотвратить. Но вы должны идти домой, Розалина. Теперь, когда Джульетта, как они думают, умерла, вы их единственная надежда. Они не отдадут вас Богу – они продадут вас Парису. – Я нежно приподнял ее лицо за подбородок: – Вы только что требовали себе меч. Чего же вы так боитесь сейчас?

– Я боюсь, потому что у меня нет меча и никакого оружия вообще, – ответила она и так глубоко вздохнула, что кое-какие части ее тела, обычно закованные в корсет, пришли в движение под мужской рубашкой. Я был столь увлечен этим зрелищем, что почти не слышал продолжения, которое она произнесла упавшим голосом: – А еще потому, что я не люблю графа Париса, а еще… ведь если проклятие Меркуцио работает и так сильно отразилось на наших с вами кузенах… если они умрут – оно ведь должно будет перейти на меня. И на вас.

Мне эта мысль как-то не приходила до сих пор в голову, а сейчас я вздрогнул, словно она окатила меня ледяной водой… потому что она была права. Меркуцио проклял наши дома, а не только отдельных людей, которых считал виновными. Если проклятие так ударило по Ромео и Джульетте и заставляет их приносить в жертву все, включая собственную жизнь, – то что же будет дальше?

Можно ли считать проклятием то, что я не могу забыть ее, сколько бы я ни старался и как бы ни боролся с собой?.. Не могу забыть ее лицо, ее голос, не могу забыть, как она сидела тогда в мерцании свечей, когда я увидел ее первый раз… Можно ли считать проклятием то, что этот образ всегда со мной, что я просыпаюсь и засыпаю с ее именем на устах? Можно ли считать это проклятием? «Если это проклятие – я хочу умереть про2клятым и счастливым», – я почти произнес это вслух и только усилием воли удержал эти слова на кончике языка.

– Постарайтесь не привлекать к себе внимания, – сказал я ей. – Закутайтесь поплотнее в плащ, опустите голову. Если кто-нибудь окликнет вас – предоставьте говорить мне: можете притворяться глухонемой, если хотите, но только не говорите ничего! Ваш голос выдаст вас с головой.

– Я не раз встречала юнцов с голосом повыше моего!

– Но не такими, как ваш, – возразил я. – Так что лучше вам молчать, чтобы себя не выдать. И закутайтесь в плащ поплотнее.