Звучание его имени было словно сокрушительный удар в болевшую до сих пор область таза, и Леонора вскрикнула. Боль ломала ее. Алекс схватил ее за плечи, губы его скривились.

– Так не должно быть, разве ты этого не видишь? Мы сможем начать все сначала. Теперь, когда ты знаешь о нем правду, мы можем начать с чистого листа. Кроме нас с тобой, никто не знает, что произошло. Никто ничего не знает.

От этих слов ее мутило. Новая волна горя вызвала тошноту, и она прикрыла рот пальцами. Но Алекс убрал ее руку и снова обхватил ее лицо ладонями:

– Я виню во всем происшедшем себя. Не нужно было ехать в Австралию. Это полностью тебя изменило.

У нее стучало в висках, мысли крутились, точно детский волчок.

– Ты просто не знала, что делаешь. Я слишком часто оставлял тебя одну. Теперь я это понимаю. Ты всегда была похожа на ребенка. Тебя нужно было направлять и наставлять, а меня не было рядом, чтобы дать тебе все это.

Алекс как будто убаюкивал ее. Она отрешенно смотрела на него, пытаясь найти в его лице что-то, что имело бы смысл и от чего бы ее не тошнило.

– Я прощаю тебя, Леонора, – радостно заключил он. – Я прощаю тебя. Ты меня понимаешь? Это была не твоя вина. Ты просто не знала, что делаешь. – Глаза Алекса горели. – Мы уедем отсюда. Вернемся в Америку. Переедем в Калифорнию. И я буду более внимателен к тебе, дорогая. Обещаю.

Она следила за тем, как он выговаривает каждое слово, как движутся его губы, произнося звуки. Она обратила внимание, что при некоторых словах он показывает свои белые зубы, а при других они прячутся. Язык у него во рту был розовым, а усы аккуратно обрамляли каждый изгиб губ.

– Ты понимаешь, что я говорю?

– Понимаю. – Голос ее был мертвым.

Он довольно улыбнулся:

– Ты понимаешь, что я тебя больше никогда не оставлю?

– Понимаю.

Звук собственного голоса звучал в ее ушах так, словно доносился из длинного тоннеля.

Он сильнее сжал ее лицо:

– Мы начнем новую жизнь.

При словах «новая жизнь» она судорожно сглотнула и захрипела.

Алекс обнял ее неподвижное тело и осыпал поцелуями лоб, щеки, сухие губы.

– Теперь все будет намного лучше. Вот увидишь. – Он поправил подушку у нее под головой.