Нинка же времени даром не теряла – она позвонила куда-то, и вскоре за нами подъехало такси. Матвей в него не сел, лишь проследил за тем, как мы погрузились в него и, кажется, запомнил номер машины. Видимо, «парень Нины» чувствовал, что действительно обязан присматривать за нами. Перед тем, как такси тронулось, он пожелал нам «отличной конференции» и «прекрасного выступления с докладом».

Мы ничего ему не ответили.

– Бесит, – недовольно сказала Ниночка, откинувшись на спинку сиденья.

– Мне кажется, ты ему нравишься, – осторожно заметила я, с любопытством глядя в окно.

Мы быстро ехали по относительно пустой автомагистрали, однако ничего интересного я пока не видела, но сам факт того, что я нахожусь в другом городе, да еще и встречусь с Антоном, меня будоражил.

– Главное, что он не нравится мне, – отозвалась подруга беспечно.

– А целуется он как? – хмыкнула я, вспомнив ее рассказ.

– Мокро, – была крайне информативна Нинка.

– Хуже, чем Келла?

– Конеч… Радова! – вспылила она, и я прижала пальцы к губам, чтобы спрятать улыбку.

Надувшаяся Нинка достала телефон, привела в нормальный режим и позвонила отцу, дабы отчитаться, что прилетела и едет в гостиницу. Иначе поступить свободолюбивая Журавль не могла – дядя Витя начал бы волноваться, а волнующийся дядя Витя – это крайне плохая его версия, как человека. Я последовала ее примеру, однако до Томаса не дозвонилась, как и до Леши с Нелькой, а потому, плюнув на все, послала простое сообщение, что, дескать, добралась. Зато Антон, которому я тоже написала, отреагировал сразу – он перезвонил, и хоть разговор наш был коротким, но мне было приятно, что он беспокоится обо мне.

– Завтра вылетаю, – напомнил Антон мне тихо перед тем, как попрощаться, и я возликовала.

– Я жду тебя, – счастливо улыбаясь, сказала я голосом совершенно счастливого человека.

Вскоре и он окажется в самолете, чтобы завтра мы с ним могли увидеться. Ему лететь из Берлина до Москвы – два с половиной часа. Мы летели дольше.

Нинка со смесью любопытства и брезгливости наблюдала за мной.

– Любовные ути-пути, муси-пуси, – прогундосила она. – Аж тошнит от всей этой вашей розовой сгущенки, – и в подтверждение своих слов добрая подруга сделала вид, что сует в рот два пальца. Я закатила глаза.

– Просто я соскучилась по нему.

– Ах, соскучилась, – просюсюкала Журавль и по привычке подергала меня за щеки – я едва от нее отбилась. – Как это мило, когда два любящих сердца воссоединяются! У меня аж желчь из ушей течь начинает от умиления, и кровь из… хм, пусть из носа, – кинула она взгляд на зеркало заднего вида, в котором отражались глаза молчаливого, но все слушающего водителя.