Хорошенькое личико девушки скривилось – маска ангела слетела.

– Что же я слышу? – спросила она противным голосом. – Что за треск раздается? Это же твоя харя трещит!

– Тебе кажется, – покачал головой молодой человек, в который раз поражаясь ее актерским способностям. Ну и девушка!

– Это тебе кажется. По морде вон уже трещины ползут, – мрачно заявила Журавль. – Полгода.

– Девять месяцев, – любил торговаться Матвей. Была в нем все-таки деловая жилка.

Нина одарила его еще более мрачным взглядом.

– Пять месяцев.

– Восемь.

– Четыре.

– Ты странно торгуешься, – пожал плечами парень.

– А ты вообще с приветом, но я же молчу, – парировала Нинка.

– Ну что же, тогда я, наверное, пойду, – поднялся на ноги Матвей.

– Куда ты, – тотчас поймала его за руку блондинка, и голос ее теперь напоминал воркование. – Что ты говорил? Пять месяцев, да, милый?

– Это ты говорила, – усмехнулся Матвей, которого всегда забавляло, когда парни клюют на такие простые уловки представительниц прекрасного пола, как нежные слова, ласковые улыбки, зазывные взгляды, прикосновения… Но стоило Ниночке использовать этот арсенал женского оружия, как он растаял.

– Хорошо, давай пять, Нина, – сдался он, решив, что ему хватит и этого срока, чтобы покорить эту девушку с непростым характером.

Это было для него сродни игре – по крайней мере, Матвей сама себе говорил так. И отсчет ее пошел.

Катя повернулась вдруг и поймала его взгляд, направленный на спящую Ниночку.

Матвей улыбнулся девушке, и та несмело улыбнулась в ответ. Характер ее был не в пример лучше, чем у ее подружки. Но если бы Ниночка Журавль обладала ангельским нравом, стала бы она той, к которой так необъяснимо влекло Матвея?

Вряд ли.

* * *