– Твоя злопамятность тебя погубит, – продолжал Арин, который то ли шутил, то ли был серьезен – по его виду и тону нельзя было сказать однозначно.

– А я погублю тебя, если не заткнешься, – пообещал Антон злобно.

– Ты ревнуешь ее, – явно имея в виду Кэт, сказал парень.

Когда-то друг ревновал и его сестру. Алина всегда была яркой девушкой, и хоть и обладала стервозным характером, к ней тянулись и ее хотели. Антон часто злился из-за этого. Но старался не устраивать сцен ревности, все держа в себе. При всех своих недостатках Тропинин умел любить: странной, на чей-то взгляд, любовью, но нежной, пылкой, со всей отдачей. Чувства к Алине были его первыми, сумасшедшими, когда он без остатка почти отдавал всего себя своей девушке, и та, хоть и сама любила, пользовалась этим. Даже Арин понимал это. Он не вмешивался в отношения сестры и лучшего друга. Но видел, как Алина играет с Антоном, испытывает на прочность, то отдаляет, то приближает, то покоряется, то пытается подавить.

Их любовь была похожа на горную быструю реку, узкую, бурлящую и стремительную. В такой легко утонуть, не совладав с потоком. И однажды эта река закончилась – впала в море.

Сейчас повзрослевший Арин понимал, что отношения Тропинина с его старшей сестрой были обречены, и глупый поступок Алины был лишь ярким поводом для расставания. Любовь к Алине терзала, жгла, кидала из крайности в крайность. Кей тонул. Они должны были расстаться. Когда – вопрос времени.

Арин помогал Алине только потому, что иначе не мог – сестра. Как можно бросить сестру?

Любовь Антона и Кэт была другой. Похожей на море: огромное, спокойное, поглощающее горизонт. Вместо пульса – шум волн. Но и на этом море бывали штормы.

– Захочешь выговориться – к твоим услугам, – сказал Арин, глядя на молчавшего друга.

Кей не злиться не мог. Да и кто бы оставался спокойным, услышав вместо голоса Кати голос человека, которому при встрече при всем уважении хотелось вмазать.

Разговор их был коротким, но эмоциональным.

– Катя? – поняв, что трубку взяли, но молчат, спросил Тропинин.

– Могу быть и Катей, – раздался веселый смутно знакомый голос. – Привет, Кей, это я.

Антон молчал, пытаясь понять, у кого оказался телефон его девушки. Такого поворота событий он явно не ожидал.

– Не узнал? – искренне огорчились на том конце провода. – Это твой чудесный несостоявшийся инвестор, которому ты немного подпортил лицо на прослушивании несколько лет назад.

Кезона было трудно забыть.

Антон выругался едва слышно.

– Я до сих пор помню твои чудные злые глаза, – продолжал Кирилл таким тоном, словно вспоминал что-то приятное, а не драку. – И надеюсь, теперь ты понимаешь, что за правду надо не бить в лицо, как школьник, а благодарить. Но, смотрю, и вы стали успешными, в некоторых пределах, конечно, – уточнил Кирилл. – Наверное, развивались и совершенствовались? Мой совет о десяти тысячах часов пригодился?