Требовательным и нежным.

Любящим и любимым.

Единственным в небе.

Я с силой цеплялась за широкую спину Антона, наверняка оставляя на ней следы от ногтей, обнимала за напряженные плечи, льнула к груди, чувствуя, как быстро стучит его сердце. Я тонула в любви, как в море, – теперь меня затянуло ко дну, и не хватало воздуха, и голова шла кругом, но рядом был тот, кого я любила, и я ничего не боялась.

Желания и движения не смущали. То, что происходило, не казалось пошлым или безнравственным. Это было так естественно и так правильно, что казалось – иначе просто и быть не может.

Его мышцы на спине под моими руками дрогнули, и Антон едва слышно прошептал мое имя, склонив свое лицо к моему. Светлые пряди упали на его лоб, глаза были широко открыты – и он смотрел прямо на меня затуманенным взглядом.

Как бы странно это ни звучало, случившееся подарило более глубинную духовную близость, основой которой было сумасшедшее взаимное влечение.

Антон откинулся на спину, повернув голову и пьяно глядя на меня, а я точно таким же взглядом смотрела на него, даже и не стараясь выровнять дыхание.

Неужели он мой?

Я улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, и какое-то время мы просто молча смотрели друг на друга. После он перевернулся на бок – так, что его рука оказалась под моей головой, и просто целовал меня: осторожно, почти невинно, целомудренно.

Под его поцелуи я и уснула. Изнеможение навалилась на уставшие мышцы, на разгоряченный разум, потерявший свою силу перед сердцем, и меня просто утянуло в мир грез и сновидений.

Проснулась я тогда, когда на улице светало. В душе тоже играл красками рассвет – и он был ярче того, что занимался за окном.

Мы лежали напротив друг друга под одним одеялом, и наши лбы соприкасались.

Глаза Антона еще были закрыты, и грудь мерно вздымалась – он еще спал, и я решила не будить его, а просто стала смотреть в его лицо, казавшееся во сне трогательно-беззащитным.

Мой мальчик.

Что, вчера не насмотрелась? А, вы же свет выключили! Что, стыдно тебе, Катенька?

Нет. Почему я должна стыдиться любви?

Бабочки словно взбесились, как будто вместо пыльцы кокаин нюхнули!