– Однажды я уже ждал, чтобы поцеловать тебя, – сказал он. – И почти упустил свой шанс. Потом я ждал окончания войны, чтобы попросить тебя выйти за меня замуж, и ты чуть не умерла, – он поцеловал ее в лоб. – Война научила меня тому, что жизнь коротка. Я больше не буду тратить ее на постоянное ожидание.

– Я и не знала, – сказала Хейзел, – что ты такой нетерпеливый.

Думаю, вы можете себе представить, что случилось потом. Мне, конечно, довелось увидеть все воочию.

Джеймс и Хейзел не торопились. Но, наконец, они снова смогли разговаривать.

Он сложил руки на груди.

– Ты до сих пор не ответила мне, – строго сказал он. – Рождественский ужин? Рождественская свадьба? Что это будет, мисс Виндикотт?

Но ей хотелось помучить его чуть дольше, и поэтому она постучала пальцем по подбородку.

– Теперь я думаю, что нам положить в коробки Колетт и Обри на День подарков, – начала размышлять она. – Это должно быть весело. Думаю, они еще ни разу не праздновали День подарков.

Джеймс взял Хейзел за руку, и они продолжили свой путь.

– Если они будут здесь двадцать пятого, то мне все равно, что они будут делать двадцать шестого, – он многозначительно посмотрел на нее. – В любом случае, мы будем заняты.

Обри удалось получить разрешение на поездку в Лондон, и они с Колетт приехали на свадьбу. Он играл на пианино, а она пела, и друзья Джеймса удивлялись, как он отыскал этих джазовых звезд прямо посреди войны. У этих двоих было светлое будущее.

Хейзел с Джеймсом съели торт, бросили букет, и нашли дешевую лондонскую квартирку на третьем этаже. Хейзел украсила подоконники цветами в горшках. Джеймс потянул мышцы, пытаясь втащить подержанное пианино по узкой лестнице. К ужасу своих соседей, они приютили пуделя.

Мэгги часто гостила у них на выходных, в перерывах от учебы в колледже бизнес-образования. Колетт приезжала, когда только могла, пока полк Обри не уплыл обратно в Штаты.

Хейзел преподавала уроки игры на фортепиано, а Джеймс получил должность в инженерной фирме. Их ужин пригорал, они тратили все деньги и учились на своих ошибках. Они приглашали своих родителей на чай. Они долго гуляли по Гайд-парку и делились друг с другом воспоминанями.

Через три года после свадьбы Хейзел родила дочь Роуз. Ее ослепленные любовью родители называли ее Рози.

Джеймс потянул еще одну мышцу, перетаскивая пианино в квартиру побольше. Год спустя Рози научилась ходить, хватаясь за шерсть пуделя и прыгая рядом с ним.

В один прекрасный день пришло письмо о принятии Джеймса в Архитектурную школу Бартлетта. Им понадобилась новая квартира в другой части города. Хейзел взяла новых учеников в свой класс фортепиано и продолжила занятия с месье Гийомом.