– Лучше он, чем ты, – абсолютно спокойно ответил ему Эразм фон Вердт.

– Черт побери, это ты устроил? – Голос Петера стал громче.

– Ничего я не делал. Кто-то передал управителю документы. Письма, доказывающие, что он был в сговоре с голландцами.

– Что за письма? Отец? – У Петера срывался голос. Никогда еще Мадлен не видела его в таком гневе. – В свободном доступе не было никаких писем по поводу этих инцидентов. Кученхайм сам показывал мне, где он их хранил, и об этом знали только мы двое. – Он замолчал на миг. – Черт возьми. В моем новом доме было еще пару писем. Отец, вы что, их забрали, чтобы подбросить управителю?

– Я не делал ничего подобного, – отрезал сердито его отец. – Это даже не смешно.

– А как тогда к Шаллю попали бумаги, которые, в общем-то, обвиняют меня? Документы, что лежали в новом доме, были не подписаны и не закодированы. Они остались еще с тех времен, когда я был в контакте с Оранцем. Я должен был, черт возьми, их сжечь.

– Радуйся, что ты этого не сделал, мой мальчик. По крайней мере, твои контакты с голландцами послужили доброму делу. – Теперь это была Гислинде фон Вердт, и говорила она спокойно и обдуманно.

Мадлен чуть не задохнулась от неожиданности. С большим трудом ей удалось подавить подступающий кашель.

В комнате тоже царила давящяя тишина. Затем снова раздался голос Петера, в этот раз холодный и резкий.

– Что вы сделали, мать?

Гислинде снова ответила абсолютно спокойно, казалось, что она даже улыбалась.

– То, что нужно было для того, чтобы раз и навсегда убрать с дороги этого гаденыша.

– Мать!

– Да, а ты считаешь, что я бы позволила вот так просто нас взять и одурачить? Чтобы он тебе угрожал? Хотел подвести тебя под виселицу?

– Он выполнял свой долг, мать. Это я предатель, не он. На самом деле, он пренебрег своим долгом, чтобы мне помочь. Я это очень ценю.

– Это только доказывает, что он слабак.

Петер ходил по комнате взад-вперед. Мадлен слышала это по его шагам, а благодаря неплотно прикрытой двери она периодически видела его рослую фигуру.

– Вы бы предпочли, чтобы он меня публично обвинил?

– Естественно, нет. Тем не менее он слаб и лжив, как змея. Он украл у тебя невесту. Как ты можешь тут спокойно стоять и утверждать, что ты его за это не ненавидишь?

Гислинде фон Вердт чеканила слова холодно и расчетливо. У Мадлен волосы на затылке встали дыбом, настолько она была потрясена.