– Маленький маркиз может хоть весь день вопить да пачкать пеленки, и все равно с ним легче справиться, чем с его папенькой!

– Это похоже на правду. – Эмма с улыбкой повернулась к мужу: – Итак, дорогой, чем займемся в наш свободный день?

– Действительно, чем?

Они вышли из домика Хана и направились к своему дому. Летний день выдался душным и дремотным. Имение Суонли было наполнено жужжанием пчел и шелестом стрекозиных крыльев.

– У вас, наверное, полно дел, которыми нужно заняться, – сказала Эмма. – А мне предстоит написать несколько писем.

– Правда? – скучающим тоном спросил Эш.

Ну, не совсем правда.

Редкий день, свободный от изнурительных родительских забот: они остались одни, только он и она. Оба прекрасно знали, как проведут этот день.

Похоже, этого дня они ждали целую вечность. Эш хотел, чтобы сын оставался на ночь в их спальне, и Эмма с радостью на это соглашалась. Но выспаться в таких условиях было невозможно, и любовные утехи, на которые они пару раз отважились, выходили поспешными, украдкой.

– Как вы думаете, долго ли нам добираться до дома? – промурлыкала Эмма.

– А зачем нам туда добираться?

Схватив жену за руку, Эш увлек ее в рощу. Едва найдя укромный уголок с мягкой зеленой травой, они обрушились друг на друга с поцелуями и ласками. Да еще надо было поскорее раздеться! Эмма схватилась за рукава его сюртука, расстегнула брюки. Эш помог ей освободиться от нижних юбок и корсета.

И вот она осталась в одной сорочке. Эш запустил руку, чтобы обхватить ладонью ее грудь. Два глубоких стона – его и ее – слились в единый поцелуй. Грудь Эммы была пуста после кормления, но не потеряла чувствительности. И сердце все так же переполняла любовь.

Но что это?

Чем больше пуговиц он расстегивал, тем сильнее росло ее смущение.

Она схватила его за руки.

– Оставьте сорочку!

– Право же, Эмма! Не смешите.

– Мое тело стало другим. Не вы один придаете столько значения внешности!

– Я даже не считаю нужным обсуждать это.