Лео приехала на угол Бродвея и Четырнадцатой и вошла в заведение Хорна и Хардарта, а потом подошла к кассирше, чтобы разменять несколько долларовых банкнот на мелкие монетки. Впереди нее в очереди стоял Эверетт Форсайт, меняя деньги с таким видом, словно всю жизнь только и делал, что столовался в подобных заведениях.

– Я смотрю, ты регулярно питаешься здесь, а? – не удержавшись, поддела она его, вставая в очередь позади и стремясь во что бы то ни стало избежать гнева и боли, бушевавших во время их вчерашней встречи.

Он заметил лукавые искорки в ее глазах и слегка улыбнулся в ответ. Облегчение, охватившее Лео, было почти осязаемым; дыхание ее замедлилось, она перестала стискивать ремешок своей сумочки, а боль в затылке уменьшилась.

– Это мой первый и, скорее всего, последний опыт общения с торговым автоматом, – с оттенком сухой иронии ответил он.

Он подождал, пока она заберет монеты, и, когда они направились к стеклянным витринам, закрывавшим тарелки с едой, сказал:

– Итак, что ты мне порекомендуешь – макароны с сыром или вареные бобы со шпинатом и сливками?

– Невкусно и то, и другое, – сказала Лео. – Я до отвала наелась этого счастья, когда только приехала в Нью-Йорк, так что кому еще разбираться в них, как не мне? Кстати, еще и поэтому я уверена, что мы не встретим здесь никого из своих знакомых.

– Но кофе-то выпить можно?

– Он здесь тоже ужасный. Но я все равно возьму себе чашку. – Лео сунула пятицентовую монетку в щель, повернула рукоятку, подняла стеклянную крышку и забрала свой кофе. Эверетт последовал ее примеру. Они нашли свободный столик за рядами с несъедобными блюдами и сели.

Лео про себя даже подивилась тому, как легко у них завязался разговор. Оба, похоже, не испытывали ни малейшей неловкости. Совсем не так, как вчера вечером. Ну и слава богу. Если она сумеет поддерживать беседу в столь же непринужденной манере, то он, быть может, простит ее и даже захочет, чтобы Алиса стала их общим ребенком.

– Как у тебя дела? – осведомился Эверетт. – Я читал, что твое выступление в Йельском клубе имело большой успех.

– Ты имеешь в виду ту самую речь, в которой я призвала всех присутствующих в зале мужчин позволить своим женам тратить как можно больше денег на губную помаду?

Эверетт рассмеялся.

– Да, ту самую. Я всегда знал, что та женщина, с которой я познакомился в дождливую ночь в гостинице, когда-нибудь станет выдающейся личностью.

Неужели он действительно сказал это? Она взглянула на него и вдруг почувствовала, как ее охватило желание. Она пожалела, что не может перегнуться через столик и ослабить узел его галстука, расстегнуть верхнюю пуговицу у него на рубашке, услышать, как у него перехватит дыхание, и убедиться в том, что он хочет ее так же сильно, как и она его. Но она не могла этого сделать.