Она надеялась – именно в этом была страшнейшая из ее ошибок.

– Кстати, о твоей тощей заднице, Сэм. Не болит? Ты ведь сегодня неплохо ею приложилась!

Тошнотворное чувство беспомощности едва не опрокинуло ее навзничь. Ну разумеется! Надо было сразу догадаться! Конюшни – единственное место в Инверторне, из которого имеется выход на пастбище, а оттуда в лес. А колючка под подпругой – самый старый ковбойский трюк на свете.

– Шип под седлом… Это ты?

– Нет-нет, это Брэдли. Я-то ему говорил, что тебя этим не убить – слишком уж хорошо держишься в седле. – Бойд презрительно фыркнул. – У меня всего два брата, но умный из них только один – да и того ты прикончила.

Тишину за дверью нарушили неровные шаги нескольких пар ног. Повернув голову, Саманта взглянула на дверь и увидела, как в солярий входил Имон, бережно ведя под руку Элинор. За ними семенила Элис, невзрачная немолодая женщина в очках. А дальше – Кэлибрид, он шел очень медленно, прижав руку к животу. После его ранения прошел уже месяц, и он почти поправился, но раны в живот заживали плохо – если вообще заживали.

В конце небольшой процессии, направив на пленников револьвер, шагал Брэдли, на худом остроносом лице его и в маленьких черных глазках играло злобное торжество. Рядом со своими красавцами-братьями Брэдли всегда казался уродом. Природа обделила его красотой, а опиум и виски не улучшили его внешность.

– Слуг я запер под лестницей и закрыл на засов! – гордо объявил Брэдли.

– О, С-сэм… – дрожащий старческий голос Кэлибрида поразил ее и надорвал сердце – почти так же, как и всклокоченный пух седых волос, а также костлявые коленки под измятой ночной сорочкой. Выходит, он тоже спал…

В горле у Саманты встал огромный ком, а глаза защипало от бессильной горечи и стыда.

– Элисон, что происходит? – Дрожь в голосе Элинор добила Саманту окончательно.

– Пожалуйста, Бойд, не трогай их! – взмолилась она.

– Сэм, ну что ты… Мы здесь не для того, чтобы убивать невинных. – Бойд опустился в соседнее кресло и закинул длинные обтянутые джинсами ноги на край шезлонга. – Навредишь им здесь только ты. Когда расскажешь правду и признаешься, что ты лгунья, шлюха и убийца. – Голос его оставался обманчиво мягким, но из каждого слова сочилась торжествующая злоба, черная и вязкая, словно неочищенная нефть в шахтах Техас и Нью-Мексико.

Саманта закусила губу, сдерживая рыдания. Ствол Бойда теперь был направлен ей прямо в живот. Если он выстрелит – пуля попадет в ребенка.

– А потом, когда закончишь, мы покончим с тобой. – Он взвел курок, и знакомый металлический лязг заставил Саманту инстинктивно прикрыть живот рукой. – Мы тебя как следует отделаем за то, что ты сотворила с моим братишкой! И эти добрые люди нам мешать не станут. Черт, да когда они узнают правду, сами нам помогут!