Никки кивнула.

Возможно.

Так много версий. Но этого было мало. Они не могли исцелить разбитое сердце.

Со вздохом Никки подвинула папку Джонсону.

– Оставьте себе, это копия.

– Нет, спасибо. Думаю, пришло время отпустить прошлое. Возможно, как раз сейчас лучший момент.

Повисла пауза.

– Какие у вас… эм-м, планы? – спросил он, чтобы нарушить молчание. – Вернетесь к работе?

– Нет, – твердо сказала Никки. – Я сдала офис в аренду и выставила на продажу дом. Поначалу я хотела вернуться к работе в Нью-Йорке, но теперь передумала. Не хочу больше лечить чужие мозги. Думаю, найду другое занятие. Пока не знаю какое, но найду. Как вы верно заметили, детектив, после смерти мужа я получила хорошее наследство, так что могу себе позволить безделье. А потом будет видно.

– Вы уезжаете в Нью-Йорк? – удивился Джонсон. – Когда?

– Скоро. Здесь меня ничто не держит. Именно сегодня я полностью это осознала.

– Ясно. Но я надеюсь, наша договоренность в силе? – взволнованно уточнил Джонсон. – Я про слушание Джерри.

– Конечно, – криво улыбнулась Никки. – Сделка есть сделка, не так ли, детектив? Я прилечу на слушание. А вы?

– А что я? – удивился Мик.

– Какие у вас планы?

– Планы у меня? – Вопрос, казалось, позабавил его. – Я же коп. Мой единственный план – работать в поте лица. Одно дело, затем другое, потом третье. Я не жалуюсь, – добавил он быстро. – Мне нравится моя работа.

«Как кому-то может нравиться такая работа?» – думала Никки, глядя как Джонсон платит за свои блины.

Работа полицейского означала низкую зарплату, постоянную опасность, презрение зевак, ненормированный рабочий день. Она не одобряла методы детектива Джонсона, но все же невольно уважала его за преданность делу. Должно быть, это чрезвычайно изматывает – постоянно жить в стрессе и готовиться к бою. Она бы так не смогла.

– Кстати, – внезапно сказал Джонсон. – Уж не знаю, слышали вы или нет, но меня представили к награде. Мне дадут медаль.

– Серьезно? – Лицо Никки вдруг просветлело. – Поздравляю, это же здорово!