Наш разговор вскоре потерял легкомысленный тон.

– Прости, я в последнее время была так холодна с тобой, – сказала Лука. – Мне показалось, что после твоего отъезда я вернулась на несколько шагов в прошлое.

Я ненавидел себя за то, что она винит себя по пустякам.

– Ты никогда не должна извиняться за свое самочувствие. Ты знаешь, что я принимаю тебя такой, как есть. От тебя не требуется, чтобы ты вела себя или чувствовала определенным образом. Но мне очень нужно, чтобы ты отвечала на мои сообщения, мне важно знать, что ты в порядке.

– Прости, если заставила тебя беспокоиться.

Меня охватило необъяснимое чувство страха.

– Лука… – сказал я, – скажи, что у тебя на уме. Прошу тебя.

После долгого молчания, которое, казалось, никогда не кончится, она наконец проговорила:

– Я больше не хочу удерживать тебя, Гриффин.

– Ты не удерживаешь меня… я…

– Ты говоришь так потому, что любишь меня, но правда заключается в том, что… я удерживаю тебя, и я просто… я не могу.

Она не может.

Мое сердце бешено забилось.

– Чего не можешь? Скажи, Лука. Мне нужно это услышать. – Я не мог совладать со своим голосом, начиная злиться. – Теперь ты должна все объяснить предельно ясно. Предельно ясно.

– Я не тот человек, который тебе нужен, – наконец произнесла она. – По крайней мере на данный момент. Я чувствую, как на меня давит необходимость с нереальной скоростью преодолеть свои страхи. Мне по-прежнему кажется, что я мешаю тебе жить… и чувствую, что это для меня слишком тяжелая ноша. Она висит надо мной, и я… не могу нормально дышать…

Черт. Это происходило на самом деле.