– Ну, все, все, – успокаивает мать, будто пятилетнего. – Тебе не обязательно разговаривать. Помнишь, о чем мы договаривались? Ты можешь ни о чем не просить. Я всегда знаю, что тебе нужно.

Вытерев кровь, она наклеивает лейкопластыри на пять порезов, после чего проверяет вторую ногу и облегченно вздыхает, обнаружив, что та не повреждена.

– Будь осторожнее. Ты нужен баскетбольной команде. Тебе нельзя так ранить свои ноги.

Именно поэтому я и наносил себе порезы. Они совершенно не вредили моей игре. Даже наоборот, я играл быстрее и напористее, чтобы боль от пробежек по корту изматывала меня и я не мог думать или сопротивляться, вернувшись домой.

– Лучше? – спрашивает мать.

Хотя ответа не дожидается. Подойдя ближе, вновь обвивает мой торс руками, целует щеку, линию челюсти, перемещаясь ко рту.

– Такой хороший мальчик, – шепчет она. – Столько энергии. Такой сильный. – Ее ладони скользят по моему телу, поцелуи становятся более медленными и влажными. – Такой выносливый и мускулистый. Такой могучий. – Протянув руку мне между ног, мать начинает массировать мой член. – Такой хороший, большой мальчик.

Я сжимаю волосы на ее затылке. Она стонет, когда мои пальцы впиваются в кожу ее головы, а я смотрю на свое отражение в стеклянной двери душевой.