И я изо всех сил ударяю ее головой о зеркало. Стекло разбивается, она кричит:

– Дэймон!

Но я не могу остановиться.

Меня охватывает волна эйфории. Не знаю, почему мои щеки мокрые, но все мои мышцы напряжены, и я просто хочу, чтобы мать сдохла к чертям.

Рыча, я снова и снова бью ее головой о зеркало. Кровь заливает осколки. Я поднимаю обмякшее тело с окровавленным лицом и бью ее еще раз, отчего она падает на пол.

Мать кашляет и отплевывается. Слезы текут по моим щекам, но в этот момент я осознаю. Это больше никогда не повторится. Никогда. Я убью ее, если придется.

Заметив что-то краем глаза, я оглядываюсь через плечо и вижу Бэнкс, стоящую в дверном проеме с моими наушниками в руке.

Она переводит взгляд с моей матери, лежащей на полу, слабой и окровавленной, на меня. Глаза сестры полны страха.

Я подбегаю к ней, хватаю ее за руку и выскакиваю из спальни. Бэнкс не задает вопросов, пока я веду ее вниз по лестнице, через черный ход, во двор.

Бледный свет луны струится на садовый лабиринт. Мы ныряем в него, прекрасно зная дорогу, и сразу же находим фонтан. Забравшись внутрь, скрываемся за потоком воды, как я делал раньше тысячи раз. Лишь однажды со мной была другая девочка вместо моей сестры. Бэнкс не расспрашивает о случившемся, о том, что я буду делать. Она знает, здесь лучше не разговаривать.