– Эльфрида, когда мы поженимся?

Эти слова прозвучали для нее сладостной музыкой, но к их сладости примешивалась и горечь. Его первые откровенные действия, кои увенчались этим вопросом, прозвучали в один день с ядовитыми упреками миссис Джетуэй, что отчетливо изобразила ее непостоянство как гнусность. Продолжать любить его тайком не выглядело таким бескомпромиссным непостоянством, как та же любовь, признанная и действующая наперекор всем угрозам. Ее рассеянность была понята им как полная неопытность в новом для нее опыте.

– Я не требую от тебя немедленного ответа, дорогая, – сказал он, видя, что она не в силах дать ясный ответ. – Не торопись.

Найт повел себя так, как это свойственно благородному человеку, который когда-либо был любим и введен в заблуждение женщиной. Можно сказать, что его любовная слепота доказывала факт, что проницательность в любовных делах обычно шествует рука об руку с подлостью. Коль скоро однажды страсть возобладала над ним, глас разума обратился в ничто. Найт в роли возлюбленного был более искренним и куда более прямодушным, чем его друг Стефан, который в других положениях был мелок рядом с ним.

Не говоря более ни слова на тему женитьбы, Найт обвил рукою ее стан, как если бы она была огромным букетом, и любовался ею критическим взором влюбленного.

– Ваш чудесный дар красит меня? – спросила она со слезами волнения, блестевшими на ресницах.

– Несомненно, они идут к вам превосходно! – сказал ее возлюбленный нежным тоном, чтобы помочь ей почувствовать себя более непринужденно. – Ах, если б вы могли себя видеть, вы выглядите еще более блистательно, чем всегда. Подумать только, я смог прибавить что-то к вашей красе!

– Неужели я и впрямь так хороша? Я счастлива ради вас. Хотела бы я видеть себя в них.

– Вы не сможете. Придется подождать, пока мы не вернемся домой.

– Этак я не дотерплю, – возразила она, смеясь. – Смотрите-ка, да вот же способ.

– Действительно есть. Славно сработано, женская смекалка!

– Держите меня крепче!

– Ох да.

– Вы ведь не дадите мне упасть?

– Никоим образом.

Ниже тех камней, на которых они сидели, ручей замедлял свое течение, чтобы растечься вширь, образуя маленькую заводь с ровной гладью. Найт поддержал ее, в то время как она, ставши на колени и сильно наклонившись над гладью заводи, рассматривала себя.

– Я вижу свое отражение. Честное слово, как бы добросовестно я себя ни рассматривала, я не могу не любоваться на себя в них.

– Вне сомнений. Как можете вы так нежно любить украшения? Мне кажется, вы соблазняете меня, прививая вкус к ним. Раньше я ненавидел всей душой подобные побрякушки, пока не узнал вас.