Утром я проснулась на диване под потертым одеялом. Я хотела встать, но руки и ноги как будто судорогой свело. Рассвет окрасил комнату в розовый, как ракушка изнутри, цвет.

Который сейчас час? Пора на работу! Я должна спуститься в пекарню.

Я с трудом выползла из-под одеяла. Встала. Постояла, держась за спинку дивана, пока не почувствовала уверенность в ногах, и босиком, хватаясь за стенку, пошла через комнату в ванную. Проходя через нашу спальню, я увидела спящую сестру и чуть не вскрикнула, но вовремя успела зажать рот ладонью. Наше с Рико брачное ложе – узкая кровать, покрывало кораллового цвета, под которым мы с ним спали и которое еще хранило его запах, – было осквернено.

Я зашла в ванную и встала под душ. Струя воды смывала мои слезы. Я проклинала себя за эгоизм. Роза проделала такой путь, чтобы привезти мне письмо от Рико. Конечно, она заслужила спокойный сон на кровати. Я только жалела, что больше не смогу прижать к лицу лоскутное одеяло и на прощание вдохнуть запах любимого мужа.

Роза вошла, когда я, стоя на коврике, вытиралась полотенцем. Едва увидев меня, она закрыла рот ладонью и испуганно отступила на шаг назад.

Мы с сестрой с детства жили в одной комнате. И сроду не стучали, перед тем как войти в ванную. Никогда не прикрывались, если были без одежды. Но за последний год многое изменилось. Я стала женщиной. Я схватила тонкое полотенце и попыталась прикрыть наготу.

Роза с опаской приблизилась ко мне на один шаг. Потом еще на один.

А затем быстрым движением выхватила у меня полотенце и закричала:

– О нет!

Я стыдливо опустила глаза. По сравнению со своей фигуристой сестрой я, естественно, выглядела как скелет.

– Incinta! – воскликнула она и так и не смогла закрыть рот.

У меня волоски на руках встали дыбом.

– Что такое?!

Роза взяла меня за плечи и развернула к зеркалу:

– Господи, Паолина, да неужели ты сама не видишь, что беременна.

Глава 40 Эмилия

Глава 40

Эмилия

Мы с Люси обнимаем тетю за плечи, чтобы хоть как-то защитить ее от болезненных воспоминаний. Ее беременность, увы, закончилась печально. Дядя Дольфи мне все рассказал.