Мы стоим на коленях в ванной комнате Элли; сестра позволила помочь ей искупать младенца, и это своего рода оливковая ветвь мира. Детскую ванночку поставили в большую ванну, и когда я опускаю вертящееся тельце в воду, малышка чудесным образом успокаивается.

– Ей это нравится, – поясняет Элли.

Сестра положила ладони на край ванны и опустила на них голову, глядя вниз, на свою дочку.

– Иногда я купаю ее по четыре раза в день, просто чтобы она перестала плакать.

– Вырастет русалкой, – замечаю я.

– Скорее, занудой, – откликается Элли.

Я улыбаюсь, набирая воды в горсть и поливая животик Шарлотты. Она и вправду водяной ребенок, это нечто вроде волшебства.

– Может, это напоминает ей мамину утробу? – предполагаю я.

Элли протягивает руку и щекочет пятку Шарлотты.

– Возможно. Спасибо тебе. За то, что была со мной, когда она родилась. За нас обеих.

Слышу, что сестре нелегко произносить эти слова, и у меня перехватывает горло, когда я вспоминаю день рождения Шарлотта. День моей свадьбы.

– Я бы ни за что в мире не пропустила такого!

И тут до меня доходит. Ведь если бы мне пришлось делать сознательный выбор между свадьбой и рождением Шарлотты, то, как бы это ни было трудно, я бы осталась в этом мире. Крохотные пальчики сжимают мой палец, и я понимаю, что здесь меня удерживает гораздо больше, чем я могу получить в мире другом.

И что пора взглянуть в лицо неизбежному.

Да, я прошла через катастрофическое, разрушительное событие. Через худшее из всего, что вообще могло случиться. Я потеряла любовь всей своей жизни, а потом чудесным образом снова нашла дорогу к ней, но какой ценой?

Поначалу это ошеломляло, ведь все мои мечты осуществлялись, и только теперь я постепенно осознаю, что, сколь прекрасно ни было бы это, оно неустойчиво. Причем для обеих женщин: той, какая я там, и той, какая я здесь.

В другом мире я должна бы наслаждаться счастливой жизнью с Фредди. И видит бог, мне необходимо верить, что существует такой мир, где так оно и есть. Мир, где мы счастливы и создаем собственную семью. Где мне повезло настолько, что мы с Фредди можем состариться вместе.

Путешествовать из мира в мир, бывать там, где мое горе не существует и невыносимая боль не изменила меня… Да, это потрясающе. Честно, так и было. Кто отказался бы от шанса снова встретиться с утраченной любовью? И не один раз, а много?

Человеческий мозг так устроен, что способен совладать с горем. Он знает: даже если мы проваливаемся в бездонную темноту, свет все равно появится снова, и нужно просто продолжать идти вперед, пусть и очень медленно. И верный путь найдется! Но я этого не сделала. Я вслепую тыкалась во все стороны, два шага вперед, три шага назад… Да, пилюли служили мне утешением, опорой и способом бегства, но они также лишали меня зрения, посылая в неправильном направлении. И ради всех существующих версий меня самой я должна отказаться от них. Распрощаться.