– Мы слили игру, – сказал Кэннон.

Я повернул к нему голову:

– Повтори.

– Мы слили игру. – Он посмотрел вниз на свои руки. – Целая команда. Хорошо, кроме тебя и Камило. Гас даже не стал обращаться к тебе. Мы подумали, что и так хорошо играем и переживем, если проиграем одну игру. Гас заплатил каждому из нас по пять штук баксов. Ну ты понимаешь, бро. Отказ от денег не сыграл бы нам на руку: форма, обувь, помощь ребятам с арендой… или, блин, понимаешь? Даже просто покушать в «Ленни» и жить. Даже те из нас, кто не нуждается в деньгах, сделали это ради других.

– Вы продали игру? – Начинаю ощущать подергивание в веках – плохой знак.

Он стонет, откидывая голову назад на сиденье.

– Чувак, мы стали чемпионами штата, и не благодаря тебе, так тебе ли меня осуждать?

Без слов я выхожу из машины, обхожу ее вокруг, открываю дверь со стороны Кэннона и бросаю его на землю. Мне безразлична толпа, направляющаяся к «Змеиной норе». Единственное, что я вижу, – его лицо, когда он понимает, что зря доверился мне.

Я прислоняю его к машине и приседаю до уровня его глаз.

– Вы пытались слить хотя бы еще одну игру сезона? – Я ставлю локти на колени и прищуриваю глаза.

Он качает головой.

– Я знаю, что Гас купил достаточно много игр в этом сезоне.

– С каких денег?

– Со ставок. Он делает все свои деньги там, а потом платит ими игрокам с других команд.

– Это же тысячи долларов.

– Воун любит драться, а люди любят думать, что хоть у кого-то есть шанс против него. – Кэннон пожимает плечами.

– Тогда что случилось сегодня?

Кэннон качает головой.

– Он пришел к Джошу той ночью – Джош единственный, кто слушает его, так как ему нечего терять. Гас пытался повысить цену. До тысячи на каждого. И… до вчерашнего дня все собирались согласиться. Я не собирался больше этого делать, клянусь, бро, но я не мог наплевать на других. Черт, людям нужны эти бабки на лечение родителей, на подгузники для младших, а я не стукач.

– Что поменялось?