– Алан, давай выйдем!

– И как же наступила смерть?

– Ничего страшного, – сказал я, утирая испарину со лба. – Со мной все в порядке.

– В данном случае, во вторник вечером, вскоре после того, как меня вызвали осмотреть пациентку, произошло то, чего я и опасался. Обширное внутрибрюшинное кровоизлияние и маточное кровотечение без видимых наружных признаков. По моему мнению, пациентка испытывала сильные болевые ощущения, и ей вкололи обезболивающее. Вскоре ее состояние резко ухудшилось, кровяное давление упало, температура понизилась, пульс стал нитевидным. Мы сделали ей переливание крови и провели весь комплекс реанимационных процедур, но спустя два часа наступила смерть. Очень трагический случай, сэр.

Коронер что-то записал.

– А теперь, доктор Фрейзер, позвольте напомнить, что вы все еще под присягой, поэтому советую вам с абсолютной честностью и прямотой ответить на мой следующий вопрос. Как по-вашему, можно ли было предотвратить трагическую смерть миссис Десленд?

«Нет! – едва не выкрикнул я. – Ее смерть была неотвратима! Ох, идите все к чертям и оставьте нас с Карин в покое!»

– В подобных случаях я всегда задаюсь таким вопросом, – медленно произнес доктор Фрейзер. – Видите ли, сэр, врачи ничем не отличаются от прочих людей. Нам часто приходится иметь дело со сложными заболеваниями, не поддающимися лечению. К сожалению, погрешности неизбежны. Следует заметить, что внематочная беременность протекает по-разному у разных пациенток. В некоторых случаях, особенно при ранней диагностике, она не смертельна. А в таких случаях, как этот, когда в медицинское учреждение пациентка попадает в невменяемом состоянии, а ее фаллопиева труба уже сильно повреждена, то вероятность смертельного исхода очень высока. Ничего больше я добавить не могу.

Коронер задал ему еще несколько вопросов, а потом пригласил Салливана дать показания о результатах патологоанатомической экспертизы, но их я уже не слушал. Сестра Демпстер молча вручила мне две таблетки и воду в пластмассовом стаканчике. Таблетки я принял без колебаний, – кажется, это был валиум, не знаю. «Карин, я здесь, – думал я. – Я тебя не покину. Я страдаю с тобой, любовь моя. Я всегда буду с тобой».

Когда я снова посмотрел на коронера, показания уже давал полицейский. Я прислушался. Какие-то глупости: вызов, поступивший в полицейский участок – отправлен наряд полиции – мистер Десленд – заросли ежевики – ссадины и царапины – невменяемое состояние. Все это было мне известно. Но вот дальнейшего я не ожидал.

– И что она сказала?

– Пострадавшая говорила по-немецки, сэр, и мистер Десленд, любезно ответив на мой вопрос, объяснил мне, как переводятся ее слова.