– Это правда. – Моя улыбка угасает, потому что я хочу затронуть тему, которой избегала с нашего первого секса. – Ты злишься на меня за то, что из-за меня ты нарушил целибат?

– Нет. – В голосе только искренность.

– Ты злишься на себя?

– Утром после первого раза злился, – признается он.

– Правда? – удивленно спрашиваю я.

Он впервые сознался, что у него есть какие-то сомнения или сожаления по поводу нас.

– Да, целых пять минут. – Шершавыми кончиками пальцев он водит по моему плечу. – А потом я увидел, как ты лежишь голая в моей кровати, и захотел продолжать нарушать клятву снова и снова.

– Но это было важно для тебя, – виновато говорю я.

– Да, но… – Он продолжает поглаживать рукой мою голую кожу. – Это кажется более важным.

Он не поясняет, а я не заставляю. Какое-то время мы лежим, не торопясь присоединиться к вечеринке, которая уже началась, судя по гремящей во всем особняке музыке.

– Как ты съездил в Нью-Йорк? – После Рождества он провел несколько дней в Манхэттене с Дином и его девушкой.

– Было прикольно. Брюинс играл с Айлендерс, и Гарретт провел нас на трибуны. Охрененная игра.

Я провожу пальцами по его волосам.

– Вроде все твои волосы на месте, – дразню я.

– Гель мешает мне их выдергивать.

– Что тебе нравится больше: смотреть хоккей вживую или играть в него?

– Естественно, играть, – отвечает он без промедления.

– Ты когда-нибудь играл перед такой же большой толпой, как в «ТД-Гарден»?

Хантер хмыкает.

– Никакой университетский стадион с этим не сравнится. Вот это было бы круто, да?