Ростом он не превосходил Аманду, и хотя не был щуплым, но и такой тучностью, как его кузен, не отличался. Темные волосы были коротко острижены. Черные глаза недоверчиво смотрели из-под густых нависающих бровей. При встрече в городе по одежде и выговору его можно было принять за джентльмена, но не очень обеспеченного. По словам матери Аманды, Ярнелл по уши влез в долги, весь доход пуская на оплату труда земляков, работавших в его владениях.

Для этого разговора они все собрались в номере Габриэля. На миссис Уэверли платье из муслина лавандового цвета с кружевным серым жакетом. Она с удовольствием в очередной раз пересказала свою историю и лишь одной фразой упомянула о собственном преступлении, а точнее, попыталась, так как Брентворт начал ее подробно допрашивать и вскоре вся неприглядная правда вышла наружу.

Миссис Уэверли Брентворт совсем не нравился. Она старалась не обращаться к нему, а когда это было необходимо, называла его «ваша светлость» подчеркнуто неуважительным и саркастическим тоном. Всякий раз, когда она это делала, Аманда больно толкала ее локтем в бок.

– Я ничего не воровал! – воскликнул Ярнелл, вынужденный наконец защищаться, хотя в первые минуты их общения решительно отказывался отвечать на любые вопросы. – Все эти предметы принадлежат мне по праву. Они были найдены на моей земле. А воры, которые их выкопали и похитили у меня, чтобы затем продать в Лондоне. Яма, вырытая ими, все еще сохранилась, вы можете на нее посмотреть, если не верите. А теперь скажите, может ли возвращение украденной собственности считаться воровством?

– Существуют законные способы потребовать возвращения похищенной собственности, – возразил Габриэль. – Они не подразумевают проникновение в дома частных лиц и кражу экспонатов из музеев.

– Все лето я провел в Девоншире. Ни в чьи дома и музеи я не входил.

Он скрестил руки на груди и резко поднял голову, как бы предлагая им опровергнуть сказанное им.

– Вы использовали удержание миссис Уэверли в вашем доме, чтобы принудить ее дочь к совершению известных вам деяний, – сказал Габриэль.

Аманда видела, что каждая новая фраза раздражает Ярнелла все больше и больше.

– Это делал не я, а миссис Уэверли.

– Если не вы были инициатором шантажа, почему же не передали преступницу властям? Зачем держали ее в своем доме, в запертой комнате?

– Ну это же была ее идея, – ответил Ярнелл. – Она сулила вернуть мои похищенные вещи в обмен на свободу. Мы заключили вполне справедливую сделку. Я, естественно, не собирался отпускать мошенницу до тех пор, пока она не выполнит свою часть договора. Что касается ее дочери, которую вы склонны почитать за некоего невинного ангела, запутавшегося в чужой преступной паутине, то, насколько я понимаю, она прикарманивала все, что плохо лежит, по всему Лондону на протяжении того времени, которое провела в столице. Полагаю, преступление спланировали и осуществили они вдвоем, мать и дочь.