Я кивнула.

– Как мамочка?

– Она перенервничала, офицер Калпепер ее успокаивает. Пристегнись, пожалуйста, Кэтрин.

Я помахала Эллиотту и, пока машина ехала по Джунипер-стрит, смотрела, как он становится все меньше и меньше, а потом вообще исчезает из виду.

Смогу ли я когда-нибудь избавиться от чувства вины? Означает ли мой отъезд крах гостиницы и конец поселившейся в ней тьмы? Я боялась, что мамочка перестанет грустить и вместо этого возненавидит меня, но еще меня пугало, что Алтея и Поппи решат, что я повернулась к ним спиной. Больше всего мне хотелось, чтобы они поняли мой выбор.

Мистер Фрай припарковал автомобиль на подъездной дорожке перед домом миссис Мейсон, очаровательной постройкой в стиле «искусства и ремесла». Дом со всех сторон опоясывала веранда, прямо как в гостинице на Джунипер-стрит, но это было единственное сходство. Большие окна излучали тепло даже в морозный зимний день. Над дверью висела зеленая табличка, на которой было выведено «Добро пожаловать!», столбики по обеим сторонам крыльца обвиты гирляндами лампочек, а на самой двери красовался рождественский венок. Этот дом просто излучал радушие.

Крыша была не такая высокая, как у гостиницы на Джунипер-стрит, совершенно не походила на мрачную башню и придавала жилищу миссис Мейсон уютный вид.

На крыльцо вышла сама миссис Мейсон в теплом свитере; при виде меня она улыбнулась нервной улыбкой, не скрывавшей ее облегчения.

Мисс Барнс подвела меня к крыльцу, неся одну из моих сумок.

– Добрый день! – сказала миссис Мейсон, касаясь моей щеки.

Она шагнула в сторону, пропуская меня и мисс Барнс внутрь.

Поочередно наступив мыском одного ботинка на пятку другого, я сняла обувь и, оставив ее на деревянном полу прихожей, в одних носках ступила на мягкий ковер, устилающий пол в гостиной. Миссис Мейсон взяла у меня куртку, повесила на крючок возле двери и проводила нас в гостиную.

Там стояла высокая, под потолок, искусственная елка, увенчанная стеклянным ангелом. На ветвях елки висели красные и зеленые украшения, некоторые явно самодельные.

Среди синтетических веток вспыхивали белые лампочки, подставка дерева была обмотана зеленой тканью; под елкой уже лежало около двух десятков подарков.

– Присаживайтесь, – предложила миссис Мейсон, указывая на темно-серый диван.

Диван состоял из нескольких секций, на нем лежали сине-зеленые подушки, декорированные цветочным орнаментом; и диван, и подушки сияли чистотой, так что мне стало боязно на них садиться.

– Ой, не глупи, – воскликнула миссис Мейсон и села в кресло-качалку, сиденье и спинка которого были обтянуты кожей. – В воскресенье мои племянник и племянница скакали по этому дивану, то и дело роняя кусочки мороженого, именно поэтому я в свое время выбрала в качестве обивки микрофибру.