– Он так сказал.

– Я в это верю.

Я почувствовала, как горят щеки.

– Эллиотт хочет, чтобы я вместе с ним поехала в университет. Ну, знаете, если мы благополучно переживем этот год, и Эллиотта не арестуют.

Миссис Мейсон помолчала, явно колеблясь, потом сказала:

– Как ты думаешь, что случилось с Пресли? Следов борьбы не нашли, как и следов взлома. Нет даже отпечатков пальцев, только отпечатки самой Пресли.

– Надеюсь, она просто сбежала из дома и вскоре вернется.

– Я тоже, – ответила миссис Мейсон. – Ладно, мне нужно сегодня сделать пару дел, купить кое-что для рождественского ужина. У тебя есть какие-то пожелания?

– У меня? Я думала, что пойду домой сегодня вечером, проверю, как там мамочка.

– Кэтрин, ты не можешь этого сделать. Извини.

– Мне нельзя даже узнать, как она там?

– Если хочешь, я попрошу офицера Калпепера, он заедет к твоей маме и проверит, все ли у нее хорошо. Мне просто кажется, что тебе сейчас не стоит возвращаться домой. Что если она не выпустит тебя? Это не очень хорошая идея, прости.

– Вот как.

– Знаю, это тяжело, особенно учитывая, что сейчас праздники, но, обещаю, так будет лучше.

Звякнул дверной звонок, и миссис Мейсон приподняла бровь.

– Мы сегодня пользуемся популярностью.

Она открыла дверь и отступила в сторону, улыбаясь.

– Твоя очередь.

Вошел Эллиотт: одной рукой он через голову снимал с шеи ремешок, на котором висел фотоаппарат, а другой тянулся ко мне. Я крепко его обняла, а он обнял меня в ответ. На нем была черная толстовка, и потертая ткань так и льнула к моей щеке.

– Что это? – спросила миссис Мейсон, указывая на фотоаппарат.