– Откуда у тебя цифровой фотоаппарат?

– Это подарок на выпускной от мамы. Она приезжает сегодня вечером.

– Ясно, – сказала я.

Эллиотт сел рядом со мной и фыркнул.

– Она не такая уж плохая.

– Просто я абсолютно уверена, что твоя мать меня ненавидит. А теперь, когда у тебя такие неприятности…

– Это не твоя вина.

– Твоя мать об этом знает?

– Уверен, тетя Ли все объяснила маме, и не раз. – Стиральная машинка запищала, и Эллиотт вскочил. – Я сделаю.

Он вышел, а буквально через несколько минут вернулся.

– Темные вещи сохнут, светлые стираются.

– Ты очень мил.

Эллиотт подмигнул мне.

– Я наконец-то получил возможность провести с тобой время дома. Хочу удостовериться, что ты еще когда-нибудь меня пригласишь.

Мой рот приоткрылся, я осознала, что мы с Эллиоттом действительно одни дома, и закрыла рот ладонью.

Эллиотт мягко отвел мою руку, наклонился и поцеловал меня, накрыв своими полными губами мои губы.

Мне захотелось, чтобы Эллиотт обнял меня крепче, и я вонзила ногти ему в спину. Он бережно сжал мое лицо в ладонях. Действительно Эллиотт был высок, как игрок Национальной футбольной лиги США, но руки у него были нежные. Эти руки ни за что не смогли бы причинить вред Пресли.

Теплый язык Эллиотта скользнул мне в рот, и я, довольно замычав, откинулась на спину и потянула Эллиотта за собой.

Его руки и рот двигались не так, как раньше, когда нам случалось целоваться. Вдруг оказалось, что Эллиотт почти лежит между моих раздвинутых ног, а жесткая ткань его джинсов трется о мою кожу – получалось очень эротично.

Эллиотт дернулся, сбрасывая ботинки, потом через голову стянул с себя футболку. Кожа у него на спине была мягкая и гладкая, и я водила ладонями по его плечам, спускаясь все ниже. Руки Эллиотта скользнули под толстовку, которую он мне одолжил, коснулись голой кожи моих бедер, задержавшись над поясом штанов.