Я опустила телефон. Мне не нужна была вечеринка. Я даже не была уверена, что хочу, чтобы родители присутствовали на спектакле. Мы медленно отстраивали осторожные отношения, хотя глубоко в душе я подозревала, что ничто уже не будет прежним. Бонни сказала, что прощение нужно для собственного спокойствия, а не для того, кого ты прощаешь, но я еще не была готова.

А голос папы лишь добавил больше болезненных воспоминаний в хаос моего сердца. А молчание Айзека оглушало еще сильнее.

Я села на маленький голубой диван, открыла ноутбук и нашла в поисковике его имя. Я пролистала статьи о фильме «Долгий путь вниз». Статья за статьей восхваляли потрясающую игру Айзека Пирса – «поразительного актера, играющего с невероятной искренностью», по словам «Лос-Анджелес таймс». Текст перемежался с фотографиями. Теперь ему исполнилось двадцать два, и он стал еще красивее, чем раньше.

Я просмотрела статьи на сайтах таблоидов, потому что мне нужно было знать.

Я увидела еще больше фотографий Айзека, застигнутого в барах и клубах, на разных мероприятиях в Лос-Анджелесе. Он всегда был один с сигаретой в уголке рта и жестким блеском в глазах. Его часто сравнивали с молодым Джеймсом Дином. Размышляли, был ли он геем. Отсутствие женской компании не прошло незамеченным в Голливуде.

Или мной.

Было безумием считать, что он воздерживается от женщин ради меня. Я разбила ему сердце. Скорее всего, он просто осторожно относился к своей личной жизни. Защищал ее от внешних угроз.

И кто мог винить его?

И все же во мне горела надежда, маленькая и хрупкая. Дрожащими руками я снова взяла телефон и пролистала контакты в поисках номера Айзека. Раздался один гудок, прежде чем прозвучало голосовое сообщение: «Нам жаль, но данный номер больше не обслуживается».

Хотя это было глупо и безнадежно, я набрала сообщение.

A2, С2

– Не ставь под сомнение мою любовь, – прошептала я, словно молитву.

Я нажала «отправить».

Сразу же появился маленький восклицательный знак в кружочке.

«Это сообщение не может быть отправлено».