– Ага.

Брат замолчал, в глазах появилось извиняющееся выражение, и он махнул рукой кому-то позади меня.

– Вэнни, прости меня, пожалуйста. Если бы я знал, что ты приедешь, я бы сказал ей…

Чтобы не приезжала? Оскар любил меня больше.

– Не беспокойся об этом. Я не собираюсь заставлять тебя выбирать между нами.

Он издал квакающий звук, но я отмахнулась.

– Не глупи. Обними меня.

Юное и чистое лицо Оскара сморщилось и напряглось, но он кивнул и быстро обнял меня обеими руками, прошептав на ухо: «Через пару недель у нас игра в Сан-Антонио. Пожалуйста, приезжайте. Оба».

Я отстранилась и кивнула немного суше, чем собиралась. Я на самом деле не хотела, чтобы брату было плохо, но одна мысль о том, что Сьюзи где-то рядом, заставляла меня считать до десяти. Встретиться со Сьюзи после того, как целый час ехала в надежде повидаться с братом – одна эта мысль изводила меня.

– Приеду. Не уверена насчет Халка, как там у него получится с расписанием. Но я приеду, – улыбнулась я ему. – Тогда скоро увидимся. Люблю тебя.

– И я тебя люблю, Вэнни. – Перестав улыбаться, он посмотрел на Эйдена и протянул ему руку: – Было приятно познакомиться. Удачного окончания сезона.

Эйден кивнул и потряс его руку.

– Спасибо. Тебе того же.

Почти сразу я почувствовала приближение этого дьявола. И в ту же секунду, как повернулась, заметила сестрицу и ее идиота мужа. Мое тело каждый раз отзывалось болью на присутствие Сьюзи, чувствуя, где она. Так было всегда. Вероятно, работал инстинкт самосохранения.

Наверное, она тоже сразу увидела меня среди толпы. Скривив рот, Сьюзи шарила злым взглядом, переводя его то на меня, то на Эйдена. Сестрица была почти на десять сантиметров ниже и всего на два года старше меня. Но колеса, крепкая выпивка и собственная стервозность сделали свое дело – она выглядела гораздо старше. Моя приемная мама говорила, что несчастья преждевременно старят человека. И была права.

Но все равно я никак не могла посочувствовать старшей сестре. Я верила в возможность выбора. Мы выросли в одной и той же среде, ходили в одну и ту же школу, и, думаю, мозги у нас от природы не особо отличались. Сьюзи всегда была грубой, злой и коварной, а когда ей исполнилось тринадцать, она начала делать одну глупость за другой. И так бесконечно. Все это дерьмо множилось и множилось, пока в конце концов не погребло ее под собой. Оттуда ей уже не выбраться никогда.

Нельзя ожидать, что кто-то будет больше заботиться о тебе, чем ты сам.

Собрав всю свою зрелость, я приказала себе не быть ребенком. Я не могла себе этого позволить, как бы ни хотела. Так что с усилием выдавила: