– Мне надо знать…

– Зачем тебе красть биту?

– Как зачем? Ни у кого из моих знакомых нет биты, а в магазине я ее не могу купить: она засветится на видеокамерах.

– На видеокамерах?

Он что, ничего не понимает?

– Ну а как же? Если ты выбиваешь из кого-нибудь дерьмо битой, начинается поиск подозреваемых. Когда они появляются, делается обыск их вещей или покупок. Тогда станет ясно, что недавно я приобрела биту, то есть все было преднамеренно. Почему ты так на меня смотришь?

По лицу Эйдена пробежала такая разнообразная гамма эмоций, что я уж и не понимала, что на самом деле он чувствует. Он переложил пакет со льдом на другую сторону своей покрытой синяком челюсти и покачал головой.

– Вэн, количество информации о совершении преступлений, которой ты владеешь, просто ужасает.

От обуревавших мыслей он улыбнулся самым уголком рта цвета радуги.

– Твоя осведомленность пугает меня, а этого добиться непросто.

Я польщенно фыркнула:

– Не волнуйся, я приобрела эти знания в период увлечения криминальными ТВ-шоу. За всю жизнь я не украла даже ручки.

Но озабоченное выражение с лица Эйдена никуда не делось.

– Не собираюсь никого убивать… только если у нас не будет выхода, – сделала я слабую попытку пошутить.

Его ноздри почти незаметно затрепетали, так что я чуть было не упустила это движение. Но что заметила совершенно точно, так это крошечную улыбку в уголках рта.

Как можно невиннее улыбнувшись, я спросила:

– Так расскажешь мне, кто сподобился наткнуться на кулак ярости?

Я надеялась, что вопрос звучит легко и безобидно, хотя внутри бушевали противоположные чувства.

– Кулак ярости?

– Угу.