Он сел в карету и, когда она тронулась, пожалел, что не пошел пешком: его дом находился по другую сторону той же Гросвенор-сквер и он добрался бы туда гораздо быстрее, срезав путь.

Но и этого не потребовалось бы. Супруги не оказалось и в этом доме. Дворецкий Джеффриз доложил, что герцогиня отправилась на верховую прогулку, и Саймон почувствовал острое желание задушить обоих дворецких, словно сговорившихся спрятать от него Дафну.

– Верхом? – насторожился Саймон.

– Да, ваша светлость, – подтвердил слуга, несколько обескураженный острой реакцией хозяина на такую невинную прихоть супруги. – На лошади, – добавил он, чтобы окончательно расставить точки.

– Куда? – с той же тревогой спросил Саймон.

– Полагаю, в Гайд-парк, ваша светлость. Как обычно.

Саймон не мог успокоиться: какое легкомыслие, беззаботность! Ведь беременность не допускает верховых прогулок.

– Распорядитесь оседлать для меня лошадь, Джеффриз!

– Любую, сэр?

– Самую быструю! Только не мешкайте… А, ладно, Джеффриз, я сам займусь этим, – сказал он и выскочил из дома.

На полпути к конюшне его охватило еще большее беспокойство, и он сменил быстрый шаг на бег.

Дафна прогуливалась по утреннему парку, стараясь забыть хоть на короткое время обо всех невзгодах.

Конечно, сидеть в дамском седле совсем не то, что в настоящем, мужском, для которого она еще недавно одалживала бриджи у Колина, и отчаянная кавалькада Бриджентонов носилась по лесным и полевым дорогам близ Лондона. Благовоспитанную родительницу повергал в шок вид старшей дочери после этих прогулок – запыленная, забрызганная дорожной грязью, порой с исцарапанным ветвями лицом. Но Дафна была неисправима. Она любила быструю езду и часто рисковала. Особенно в сопровождении верных телохранителей – трех братьев.

Однако в городе, да еще в статусе замужней дамы, она не могла себе позволить такой вольности. Впрочем, порой, если всадница выезжала на прогулку рано, когда аристократы еще нежились в постели, она устраивалась в седле, как ей удобно, пришпоривала лошадь и отводила душу в стремительном галопе. Так было и сейчас, в дальнем краю Гайд-парка, где ветер трепал ей волосы и вызывал слезы на глазах… А главное, помогал, пускай ненадолго, освободиться от тяжелых раздумий.

Дафна давно оторвалась от сопровождавшего ее конюха, пропустив мимо ушей его тщетный призыв остановиться. Ладно, потом извинится перед ним.

А сейчас ей необходимо побыть одной. И скакать, обгоняя ветер. И останавливаться где и когда захочет, и чтобы никто не наблюдал за ней, не читал мысли на ее лице.

Дафна замедлила бег лошади, въехав в заросли деревьев и кустарников. Затем вовсе остановилась, глубоко вдохнула запахи ранней осени и закрыла глаза, прислушиваясь к щебету птиц, к шелесту листвы…