Джейми подошел ко мне, создавая по пути небольшие волны. Он взял мою грудь и опустил в воду.

– Тебе хорошо, mo duinne?

Склонившись, он поцеловал меня в плечо. Я поджала обе ноги и прижалась к нему.

– Изумительно! Так отлично я согрелась впервые с августа.

Он стал баюкать меня, отступая все дальше и дальше в воду.

Джейми остановился, повернул меня и усадил на что-то твердое, похоже, деревянное. И вправду, в каменную нишу была встроена деревянная скамья, наполовину скрытая водой. Джейми уселся рядом и раскинул руки по деревянной спинке позади нас.

– Сюда меня приводил брат Амброз, чтобы я посидел в воде. От этого рубцы становятся мягче, – сообщил он. – Здесь хорошо, правда?

– Не просто хорошо…

Вода была такая подвижная, быстрая, что мне подумалось: если я приподнимусь – меня сразу же унесет прочь. Я посмотрела наверх, под своды, туда, где сгущалась тьма.

– В этой пещере кто-нибудь обитает? Например, летучие мыши? Или рыбы?

Джейми отрицательно покачал головой.

– Лишь дух источника, англичаночка. Сквозь узкую щель вон там, – он указал на черный провал в дальнем конце пещеры, – вода пробивается в пещеру и вытекает на поверхность земли через множество маленьких отверстий, при этом другого выхода из пещеры, кроме двери, через которую мы сюда вошли, здесь нет.

– Дух источника? – переспросила я. – Это же что-то языческое, ему нельзя прятаться под монастырем.

Джейми с наслаждением вытянулся и пошевелил под водой длинными ногами; они казались стеблями водяных растений.

– Как его ни называй, он был здесь очень задолго до монахов.

– Да, я понимаю.

Стены пещеры были образованы из блестящего темного вулканического камня, похожего на черное стекло, блестящее от влаги. Подземелье вообще напоминало огромный пузырь, до половины наполненный удивительно живой, хотя и стерильно чистой водой. Мне казалось, мы очутились в земной утробе: прислонишь ухо к каменной стене – и услышишь медленные-медленные удары огромного сердца.

Мы долгое время молчали, в полудреме качаясь на поверхности озера, и невидимые течения то и дело сталкивали нас друг с другом.

Я наконец заговорила, и мой вялый голос звучал словно во сне:

– Я решила.