– А! Ты, наверное, выбрала Рим?

Джейми, казалось, находился где-то очень далеко.

– Да. Я не знаю, может быть, там…

– Это не важно. Мы сделаем все, что в наших силах.

Он протянул ко мне руку. Рука двигалась настолько медленно, что я все не могла дождаться, когда же Джейми меня коснется.

Он притянул меня к себе, так что мои чувствительные соски прижались к нему. Вода была не просто теплая, но и тяжелая, почти маслянистая на ощупь; руки Джейми скользнули по моей спине к бедрам, обхватили ягодицы и приподняли меня.

Он вошел в меня неожиданно. Разгоряченные и скользкие, мы плавали в воде, почти невесомые, но вторжение Джейми было таким твердым и ощутимым, что я коротко вскрикнула от удивления: вместе с ним в меня попало немного горячей воды.

– О, как я это люблю! – вдруг произнес он.

– Что? – спросила я.

– Это твое тихое пищание.

Покраснеть я не могла – я и так уже была вся красная.

– Извини. Я не хотела шуметь.

Он засмеялся, и его смех отозвался под куполом пещеры глубоким и мягким эхом.

– Я же говорю, что мне нравится. И это и вправду так. Я страшно люблю твои крики, когда ты со мной в постели, и все остальное, конечно, тоже.

Он еще крепче прижал меня к себе, так что я уперлась головой ему в шею и вскрикнула еще раз.

– Об этом я непрестанно думал, – сказал Джейми, неторопливо гладя мою спину и лаская бедра. – Ночью в тюрьме, закованный в кандалы в камере вместе с дюжиной других мужчин, я слушал, как они храпят, стонут и громко пускают ветры, и вспоминал те тихие нежные звуки, что вырываются, когда я беру тебя, и мне представлялось, что ты рядом со мной, дышишь сперва размеренно, а потом все чаще и громче, и, когда я вхожу в тебя, ты стонешь, словно принимаешься за работу.

– Джейми, – хрипло сказала я. – Джейми, пожалуйста!

– Еще не время, mo duinne, не торопись.

Он крепко ухватил меня за талию и стал замедлять мое движение.

– Не теперь, у нас есть время. И я хочу, чтобы ты стонала, как нынче стонешь, вновь и вновь. Чтобы ты стонала и всхлипывала, даже против воли, чтобы ты дышала так, словно твое сердце сейчас разорвется, и наконец крикнула громко-громко. И тогда я буду знать, что тебе было со мной хорошо.