Я плыла в его объятиях, чувствуя себя мягкой, как медуза. Я не осознавала, что за звуки издает мой рот, однако к связной речи в те мгновения я точно была не пригодна.

Он вновь начал ритмично вбиваться.

– Нет! – молила я. – Нет, Джейми! Я больше этого не вынесу!

– Вынесешь, потому что я тебя люблю.

Он произнес это где-то возле моего уха, глухо сказал куда-то в волосы.

– Вынесешь, потому что я тебя хочу. И на этот раз кончу одновременно с тобой.

Меня, мягкую, расплывающуюся, почти как вода, удерживало лишь кольцо его объятий. Я издала сдавленный крик моряка, тонущего в волнах. И когда в ответ я услышала его крик, такой же жалкий, то поняла, что ему со мной хорошо.

Мы выбирались из пещеры наверх, мокрые, потные, расслабленные от тепла и духоты. На первой площадке я упала на колени, Джейми, попробовавший меня поднять, свалился рядом – и мы, босые, валялись на куче сваленной одежды и растерянно хихикали. Опьяненные любовью, мы стали одновременно лезть вверх по лестнице на четвереньках, скорее мешая друг другу, чем помогая, толкались и в конце концов упали на вторую площадку, слившись в объятиях.

Старинное окно, не имевшее стекла, в мощной стене смотрело прямо в небо; нас освещали серебряные лучи полной луны. Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, в потоках холодного зимнего воздуха и ждали, пока сердца прекратят свою дикую гонку и дыхание станет ровным.

Луна была такая большая, что почти целиком заполняла окно. Мне подумалось, что в том, что морские приливы и отливы, а также женские регулы подчинены этому величественному светилу, такому близкому и могучему, нет ничего удивительного.

Однако мое тело больше не подчинялось этой чистой силе, и понимание такой независимости показалось мне очень важным.

– У меня тоже есть для тебя подарок, – внезапно сказала я Джейми.

Он повернулся ко мне; сильная твердая рука провела по пока еще плоскому моему животу.

– Неужто? – сказал он.

И перед нами простерся мир, полный новых возможностей.