— Да, папа, я ещё позвоню, обещаю, — закончила разговор Хадижа, расспросив о всех, — Разница во времени играет свою роль. Пока.

Выдохнув, девушка отложила мобильный. Сейчас она как никогда была благодарна Зейну за то, что тот не стал рассказывать обо всем случившемся отцу, за то, что и её саму остановил от поспешного шага снова превратиться в «сиротку».

Разговор с отцом всколыхнул её воспоминания. Раскалённую крышу Феса и отца, с вниманием и тревогой вглядывающегося в её глаза, заботливую тётю Латифу, Зорайде, мудрого Али, хотя на последнего Хадижа ещё немного злилась за нарушения обещания; упрямая и дерзкая Самира, немного раздражающая, но всё же забавная тетя Назира, — неужели Хадижа готова отказаться от них, ради… а ради чего? Свободы? Независимости? Возможности самой решать? Но как раз этого её Зейн и не лишал. Рядом с ним она всегда решала за себя сама.

Зейн.

Со вчерашнего дня, все если не круто изменилось, то стало понятнее. Он, такой же как и она, возможно, даже в большей степени понимающий, что значит потерять, то что тебе дорого, что значит восстанавливать себя и свою жизнь по кусочкам… Хадижа не могла не признать, что прониклась к мужу уважением. Он уже не казался ей просто обаятельным бабником, эдаким Казановой арабского мира; он решил позаботиться о ней, как о неразумном ребёнке, то ли в угоду дружбы с отцом, то ли в память о её матери. Зейну можно было довериться. В него можно было влюбиться.

Хадижа со вздохом упала на кровать, разглядывая потолок. Она уже давно была влюблена. Только вот насколько взаимна эта любовь, если Зейн так легко отпустил её от себя, купил эту квартиру, обеспечив её будущее? Не означает ли это, что он захотел избавиться от навязанной жены, которая стала доставлять столько проблем?

Воспоминание о прохладном прощании накануне неприятным ознобом прошло по коже.

— Эй, ты что уснула? — Одетта без какого-либо стеснения заняла свободное место на постели слева, — Что, отец пытался направить тебя на путь истинный?

— Нет, не совсем, — ответила Хадижа — Он ничего не знает о ночном клубе и аресте. Спасибо Зейну.

— В который раз убеждаюсь, что у тебя не муж, а золото, — фыркнула Оди, — Почему ты не хочешь с ним помириться? Нет, не пойми меня неправильно, я руками и ногами «за» отстаивание независимости всего женского рода в общем, и твоего, в частности, — девушка показательно подняла вверх к потолку свои руки и ноги, — но ты же его любишь.

— Я…

— Не отнекивайся, я такое по глазам вижу, — перестав обезьянничать, серьёзно заявила Одетта.

— А он? — девушка посмотрела на подругу с надеждой.