Собаки натягивали поводки, их гипнотизировал запах, который они узнавали, запах крови, пота и смерти.

— Есть, — ответил Эндрю. — Не ее. Его.

Он повернулся, пошел к машине, и это оказалось очень легко, не вызвало ни малейшего нервного напряжения. Спокойно нагнулся, вытащил из-под сиденья грязный конверт и зашагал обратно, небрежно держа его в руках.

Собаки залаяли. Кэшью утихомирил их.

— Вот он, — сказал Эндрю. — Вот то, что вам нужно.

Руки его не дрожали, когда он отдавал конверт Коннору. Он был этим доволен.

Коннор открыл клапан, вынул блузку, и глаза его сузились.

— Блузка Шерри Уилкотт, — сказал Эндрю. — Роберт прикасался к ней. Она вся в отпечатках его пальцев. Пот, должно быть, тоже есть. Собаки смогут унюхать запах Роберта и отыскать его.

Ларкин и Магиннис уставились на Стаффорда. Коннор медленно оторвал взгляд от блузки.

— Давно она у вас?

Взгляды их встретились.

— Давно, шеф.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом Коннор резко отвернулся и дал нюхать блузку собакам.

Глава 19

Глава 19

Нож.

Эрика сжала его рукоятку и вытащила из петли для ремня, снова удивясь тому, какой он длинный, какой большой, примитивный и несомненно смертоносный.

Она вспомнила, как вышла с ножом в задний коридор своей галереи от силы десять часов назад. Тогда, узнав незваного гостя, была уверена, что не сможет поднять на него руку. Нанести рану своему брату? Даже при самозащите это было немыслимо.

Но тогда она еще не знала наверняка, что он убийца Шерри Уилкотт — и мистера Фернелла. Тогда он еще не привязывал ее к столу, не оставлял привязанную ждать полуночной казни. Тогда она еще не прошла через преисподнюю, не обрела новых цели и смысла жизни.

Теперь поднять на него руку она может. Может убить ради собственного спасения.