«Уоллес растерзал бы меня за такие идеи, но, когда тонешь, все средства спасения хороши!» — подумала Натали.

— Господин Ростов уже частично знаком с моими предприятиями. Мы обсуждали их в его машине после приема в «Союзпушнине» в частном порядке…

Ростов несколько растерялся, потом исправил положение, отделавшись шуткой:

— Госпожа Невски не стала терять время на светскую болтовню. Она сразу же взяла быка за рога. — Он с притворным огорчением развел руками. — Что поделаешь! Таковы деловые женщины. Нам бы поучиться их хватке!

Все заулыбались.

— Я владею «Котильоном», — продолжала Натали. — Это известнейшая фирма. Мои скорняки шьют уже сорок лет жакеты, шубы и манто высшего качества. За ту же цену вы нигде в мире не купите изделия лучше, чем наши.

Речь Натали, сладкая как мед, лилась ручьем. Русским незачем было знать о ее долгах, о замороженных кредитах, о трудностях с поставками сырья, о скептическом отношении к ней коллег — конкурентов в меховом бизнесе. В глазах русских фирма должна сверкать как бриллиант чистейшей воды. И она, как ей показалось, добилась своего.

Русские были покорены.

— Советский Союз — крупнейший экспортер сырья. Десять миллионов норок со звероферм плюс другие меха — песцы, чернобурки… еще таежная добыча — соболь, рысь. Но русская женщина вынуждена покупать себе меха в Европе, причем вдвое худшего качества, чем американская продукция.

— Зато дешевле! Нам не до роскоши! — услышала Натали и подняла руку, заставив оппонента умолкнуть.

— Подождите. Я еще не закончила. Разве СССР экспортирует руду? Нет, СССР сам производит из нее сталь. То же самое я предлагаю сделать с меховым сырьем. Шить из него изделия здесь, на месте, здесь же продавать, а через «Котильон» выходить на мировой рынок. Мы предоставим вам технологию, технику, наше ноу-хау, наше искусство управления и наши опытные кадры для обучения советских мастеров. Это будет стоить вам больших денег, не скрою, но вас ждет и большой навар.

Натали изящным жестом прижала руку к груди…

— Я так волнуюсь, господа. У меня даже пересохло в горле. — Она демонстративно посмотрела на свой пустой бокал. — Поухаживайте за мной, господин Ростов. Пожалуйста.

Министр спохватился и поспешил выполнить просьбу гостьи. Этим поступком она спровоцировала присутствующих на тост в ее честь и за удачу будущего предприятия.

Семя было брошено в уже подготовленную почву.

Натали сделала все, что могла, вложила в свою речь весь жар души, но дальнейшие переговоры почему-то шли со скрипом. Мужчины выкуривали сигарету за сигаретой, задавали множество вопросов, но что-то мешало принятию окончательного решения. Даже Ростов, такой любезный вначале, вел себя как-то неуверенно. Натали терялась в догадках. Сперва ей казалось, что мужчин смущает партнерство с женщиной. В России, как говорил Уоллес, несмотря на все громкие слова о равноправии, женщина всегда оттесняется на второе место. Но потом ее осенило. Причина их недоверия в другом. Их воспитанное с детства чувство коллективизма противится самой мысли о том, что они будут сотрудничать с личностью, индивидуумом, одиночкой, полностью отвечающим за все, а не с коллективом всяких директоров, замов и заведующих… Чтобы развеять их сомнения и сдвинуть переговоры с места, она предприняла дипломатический маневр.