Наступил еще один рассвет — и дон Адриано вдруг заговорил.

— Зачем вы направляетесь в Иерусалим? — спросил он, подбрасывая ветку в огонь.

Заплетая свои длинные волосы, которые, к ее удивлению, все еще были темными, — краску не смыла морская вода, Катарина рассказала ему свою историю, закончив ее следующими словами:

— И я отправилась на поиски своего отца.

— Человека, который бросил вас?

— Я уверена, что он не хотел меня бросать. Он собирался вернуться за мной.

— Но этот юноша, про которого вы мне рассказали, — Ганс Рот. Вы могли бы выйти за него замуж и спокойно жить с ним. Неужели вы готовы все потерять?

Она твердо посмотрела на него.

— Мой отец, возможно, ранен или находится в руках злодеев. Я должна его отыскать.

Дон Адриано задумался. По правде говоря, женщины вызывали у него лишь чувство горечи. За всю свою жизнь он любил только одну женщину и, когда она изменила ему с другим, поклялся, что больше никогда никого не полюбит и не будет доверять женщинам. И он изгнал женщин из своего сердца, вступив в Братство Марии и дав обет безбрачия.

Указав на голубой крест, вышитый на груди его белого камзола, Катарина спросила:

— Вы священник?

Он удивленно посмотрел на нее, и его лицо смягчилось в улыбке:

— Нет, сеньорита, я не священник. Я всего лишь слуга Божий. — Он, помрачнев, замолчал, глядя в огонь. Потом снова заговорил: — Я убил мужчину, который не был моим врагом, и разрушил жизнь одной женщине. Целый день и всю ночь я лежал перед алтарем и молил Божью Матерь послать мне знамение. И мне было видение, в котором Она явилась мне и рассказала о братстве, цель которого — восстановить Ее престол в Святой Земле. Я отыскал это братство и вступил в него. Это было двадцать лет назад, и с тех пор я служу братству и Матери Божьей. — Он перевел свой затуманенный печалью взгляд на Катарину. — А кто он, тот старик, которого вы называли Махмудом?

— С тех пор, как я осиротела, он опекал меня.

— Язычник?!

— Он верит в Бога и молится Ему. Даже чаще, чем мы. Доктор Махмуд — очень хороший человек. — Слезы брызнули у нее из глаз. — Был, — тихо поправилась она.

У дона Адриано было свое мнение о хороших людях и безбожниках, но он оставил его при себе. Как же наивно это дитя, которое выбросило в мир совсем одну и у которой не нашлось лучшего защитника, чем старый немощный язычник. Дон Адриано почувствовал, как в груди у него зашевелилось давно позабытое чувство, которого он не испытывал уже очень давно, с тех самых пор, как женщина, которую звали Мария, разрушила его жизнь.

Но он тут же спохватился и отвернулся. В сердце воина Христова нет места женщинам.