Вернувшись, испанец сказал Катарине:

— Я убедил капитана, что мусульманин на борту — неплохая страховка на тот случай, если на нас нападут берберы, потому что тогда они пощадят не только своего единоверца, но и его спутников. Помогло еще и то, что ваш друг — врач. Но капитан сказал, что его команда не согласится взять на борт женщину. Моряки — народ суеверный. Если что-нибудь случится, они обвинят в этом вас, сеньорита. Он сказал, что возьмет вас только в одном случае — если вы переоденетесь.

— Переоденусь? Но в кого?

— Вы взойдете на корабль под видом внука этого старика.

Дон Адриано отвел их в маленькую таверну и оставил там, заплатив хозяину флорин, чтобы тот за ними приглядывал. Немного погодя он вернулся и повел Катарину и доктора Махмуда в глубь порта, где, убедившись, что их никто не видит, вручил ей пузырек со зловонным темным содержимым.

— Это придаст вашим волосам каштановый цвет, — сказал он и ушел.

Пока Катарина занималась волосами, доктор Махмуд порылся в своей дорожной сумке и извлек просторную галабею, длинное и свободное египетское платье, хорошо скрывавшее фигуру. Из шали Катарины он соорудил тюрбан, под которым она спрятала свои только что окрашенные волосы. Она вышла из-за груды бочек, за которыми переодевалась. Махмуд осмотрел ее взглядом опытного анатома. Потом достал из своего чемоданчика бинт и, протянув его Катарине, сказал, чтобы она как можно туже затянула грудь.

Закончив переодевание, они вернулись на причал и увидели дона Адриано, который, заметив Катарину, в удивлении раскрыл рот — ее можно было принять за мальчика.

Он купил несколько бутылок с водой, хлеб, сыр, фрукты и нарезанную соломкой сушеную говядину, потому что пассажиры сами обеспечивали себя едой. Когда они взошли на борт корабля — пожилой мусульманин, его внук и рыцарь христианин, — солнце уже клонилось к горизонту, и моряки готовились к выходу в море.

Это был португальский корабль, который только что привез из Африки слоновую кость, а теперь держал курс в Индию, нагруженный медными самородками, предназначенными для бомбейских медников. Они слегка задержались, потому что капитан приказал снять груз с корабля и погрузить его заново: если медные самородки будут трястись в трюме в открытом море, корабль может дать трещину. Убедившись, что груз уложен как следует, он отдал приказание поднять паруса. Потом команда стала молиться, и Катарина видела, как искренно они произносят «Отче Наш», потому что, хотя морское плавание и было самым быстрым способом передвижения, оно было и самым опасным. Затем двое мальчиков заиграли на флейте и барабане, а моряки крутили лебедки под ритмичные мелодии. Наконец они отчалили и вышли из лагуны в открытое море. И, стоя на носу корабля, подставив лицо ветру, Катарина думала не о родном городке и знакомых людях, оставшихся в прошлом, а о своей семье, ждавшей ее в неизвестной земле.