Наряженный в елизаветинский камзол и подходящий к нему жилет для большего сходства с португальским путешественником Васко да Гама, Джеффри обходил платформу вокруг и проверял декорацию из папье-маше, изображающую город Малинди, и подпорки, изготовленные из ствола кокосовой пальмы. Он очень хотел, чтобы отец был рядом с ним во время сегодняшних торжеств. Но в Уганде снова случилось наводнение, и родители находились в джунглях, помогая раненым туземцам.

Джеффри остался доволен платформой, потому что это была лучшая из всех и представляла собой точную реконструкцию исторической встречи Васко да Гама и султана Малинди в 1498 году. Убедившись, что платформа хорошо закреплена, прочно привязана к массивной тележке и сможет проехать вниз правительственной дороге, Джеффри начал искать в толпе Мону.

Она стояла на дальнем конце поля с Тимом Хопкинсом. Они о чем-то разговаривали и смеялись. Джеффри сжал губы. Почему она теряет время с этим парнем, когда ни для кого не секрет, что для Тима существует только ее брат?

Недовольство Джеффри улетучилось, когда он заметил ее костюм.

Под накидкой из ярко-розового шелка виднелся восточный костюм для гарема из настолько прозрачной ткани, что каждый мог видеть ноги Моны. Прилегающий корсаж был таким, какой носили азиатские женщины в Найроби: весь расшитый золотом, с глухим воротом, он оставлял открытой полоску тела на животе. И хотя лицо Моны было прикрыто вуалью, а ярко-розовая накидка, наброшенная на голову, доходила до пят, так что практически ничего не было видно, кроме ног и рук, Джеффри внезапно осознал — и эта мысль почти шокировала его, — что костюм сам по себе был чрезвычайно провокационным.

Тим Хопкинс, наряженный в сафари старого покроя и викторианский пробковый шлем, изображал сэра Генри Мортона Стенли. На платформе, украшенной деревьями и лианами, он участвовал в живой картине вместе с молодым Харди Акресом — доктором Ливингстоном. Они изображали сцену встречи в джунглях исследователя Африки с пропавшим доктором, которая произошла в 1871 году.

Джеффри направился к Моне, чтобы позвать ее к платформе, стараясь уклониться от обмена любезностями с красивым молодым Тимом, который заставлял его чувствовать себя очень неловко. Но это было невозможно. По мере приближения Джеффри Тим постепенно поворачивался в его сторону и затем с чарующей улыбкой на лице сообщил ему:

— Мы как раз говорили о толпе в Форте Иисуса, Джеф!

— О? Давай, Мона. Парад вот-вот начнется.

— Взгляни на них, Джеф! — произнесла Мона, указывая на телегу, на которой стояла деревянная модель берегового форта. Сцена должна была изображать тот год, когда приехавшие португальцы привезли с собой чуму. Те, кто взбирался сейчас на телегу, выглядели в своих костюмах так, будто собирались сыграть эту сцену максимально реалистично.